Продолжим? Новая страничка проекта, как я и обещал, посвящена ноябрьской прогулке 2010 года. Предыдущие странички:

„Лужская гамма“ (майская и октябрьская прогулки 2009 года): rummy.narod.ru/Lugi2009.html и

„Неожиданность в Кострони“ (майская прогулка 2010 года): rummy.narod.ru/Kostroni2010.html.

О перспективах: не знаю. По логике времени следующим должен быть рассказ о ноябрьской прогулке 2008 года („Малуксинское полукольцо, бессмысленное и беспощадное“), но по логике вещей его надо объединять с рассказом о майской прогулке 1987 года (под общим названием „У истоков Мги, Назии и Лавы“), а это значит – сканировать чёрно-белые негативы и существенно менять формат. Кроме того, меня попросили сделать заглавную страничку сайта – действительно, неудобно набирать в адресной строке броузера длинные адреса (да ещё их вспоминать). А главное: к тому моменту, как у меня дойдут до всего этого руки, возможно настанет пора писать рассказ о майской прогулке 2011 года… Так что не знаю. Какое-то продолжение обязательно будет.

Увы, „война с броузерами“ в разгаре – я обнаружил, что в „Google Chrome“ иконки некоторых фотографии налезают друг на друга. Вроде исправил, хотя и весьма извращённым способом. Нововведение – всплывающие окошки-подсказки – естественно отказалось корректно работать в старых версиях „Internet Explorer“… В общем я решил больше не принимать во внимание выходки этого так называемого броузера с версиями младше 8.0 и не тратить массу времени на попытки подстроиться под них (кстати, многие серьёзные сайты в настоящее время делают тоже самое). Зато я установил HTML-валидатор и исправил более 500 предупреждений (ошибок не было) о нечётком соответствии страницы строгому стандарту HTML. В скором времени исправлю аналогичные недочёты и на предыдущих страничках.

Уже традиционно (о-о-о!) повторю „инструкцию по использованию странички“ :-).

Фотографии (за исключением наконец-то появившихся панорам) каждого из четырёх дней прогулки образуют самостоятельные альбомы: их можно просматривать не только по мере чтения, но и отдельно (промотка клавишами „стрелка влево/вправо“ или щелчком на левой/правой половине фотографии или колёсиком мышки) – я постарался сделать подписи к большим фотографиям самодостаточными. Кстати, чтобы закрыть просмотр, не обязательно целиться мышкой в крестик – можно просто щелкнуть левой кнопкой мимо фотографии.

Размер фотографий подстраивается под размер вашего монитора. Качество уменьшенной картинки – на совести вашего браузера, здесь я поделать ничего не могу. Если оно вас не удовлетворяет (или вы хотите рассмотреть мелкие детали), то щелчок правой клавишей мышки на фотографии и „Открыть в новой вкладке/окне“ (или что-нибудь подобное).
Внимание: увеличенные панорамы так посмотреть не получится, и для них специально сделаны гиперссылки „загрузить фотографию большего размера“.

Все гиперссылки открываются в новых окнах, нажимать „Ctrl“ или „Shift“ не надо.

Ноябрьская прогулка 2010 года: По следам Чернобыля на землях Води (Vaððamaa)

Идея прогуляться в районе Усть-Луги возникла у меня где-то в середине 80-х годов XX века. Возникла, но продолжения не получила – в Ленобласти ещё оставалась масса районов, где мы не гуляли, Усть-Луга же в то время располагалось глубоко в погранзоне. Не то, чтобы это обстоятельство нас уж очень смущало, но одно дело – целая серия интереснейших прогулок в глухих местах погранзоны северной части Карельского перешейка, а другое – в изрядно населённой местности. Поясню: во времена СССР жители погранзоны имели (и частенько выполняли) жёсткую инструкцию – о всех незнакомых людях немедленно информировать пограничников. Для тех же изрядным развлечением среди серых армейских будней было отследить туристов и часиков в пять утра вытащить их под дулами автоматов из палатки (были, были такие случаи среди наших знакомых). Далее – сорванная прогулка, душевная беседа с особистом в „обезьяннике“ у погранцов, статья 183 КоАП РСФСР от 20.06.1984 („Нарушение правил въезда в пограничную зону, а также правил проживания или прописки в ней – влечет предупреждение или наложение штрафа в размере до десяти рублей“). Далее, если кто-нибудь в КГБ чувствовал шанс получить очередную звёздочку на погоны, могли начать шить дело о попытке нелегального пересечения границы (было!), но обычно сообщали на работу, где партийно-комсомольская свора начинала демонстрировать свою „преданность делу партии и народа“. К концу 80-х всё это стало не актуально, а 1993 году и вообще вышел новый – логичный и понятный – закон РФ о государственной границе (глубина погранзоны – пять километров), однако мы были увлечены прогулками в других местах, и идея ушла далеко на задний план. Но – не забылась.

И вот в ноябре 2010 года „звезды Сад-ад-Сууд совпали со звездами Сад-аль-Ахбия“. А если серьёзно, то, во-первых, первый раз за последние годы на ноябрьские праздники выпало четыре выходных дня. Следовательно, можно было позволить себе маршрут с не самым элементарным вариантом заброски. Во-вторых, летний ураган 2010 года… Как-то не хотелось повторять „добрую“ традицию 2002 и 2008 годов по преодолению районов ветровала при коротком световом дне. Ну и в-третьих, говоря откровенно, „кризис жанра“ – трудно стало выдумывать логичные маршруты: отдельных непосещенных нами мест в Ленобласти конечно же ещё сколько угодно, а вот нехоженых районов почти что и не осталось.

Увы, в процессе подготовки прогулки стало ясно, что с районом Усть-Луги мы несколько опоздали.

Для начала, в 2004 году в логичный и понятный закон о государственной границе были внесены поправки, после чего он смог обрасти подзаконными актами: Приказом Федеральной службы безопасности Российской Федерации от 2 июня 2006 года №239 „О пределах пограничной зоны на территории Ленинградской области“ и Приказом Федеральной службы безопасности Российской Федерации от 5 мая 2007 года №222 „О внесении изменений в приказ ФСБ России от 2 июня 2006 года №239“. Последние вынужден процитировать:
„Приказываю:
1. Пограничную зону на территории Ленинградской области, прилегающей к государственной границе Российской Федерации с Финляндской Республикой, Эстонской Республикой, морскому побережью Российской Федерации установить в пределах:
1.1. Полосы местности до рубежа, проходящего:
в муниципальном образовании "Кингисеппский район" – исключая железнодорожное полотно, железнодорожные станции и переезды Октябрьской железной дороги, включая населенный пункт Краколье, исключая реку Луга, включая населенные пункты Пулково, Комаровка, восточную оконечность Нарвского водохранилища;…
2. Пограничному управлению ФСБ России по Ленинградской области организовать установку на въездах в пограничную зону на территории Ленинградской области предупреждающих знаков.“
О, как, наверное, ласкает генеральский слух это „до рубежа, проходящего“! Только вот сколько я не пялился на карту, так и не смог понять, где же рубеж проходит… Может быть, второй приказ прояснит?
„Внести в приказ ФСБ России от 2 июня 2006 г. №239 "О пределах пограничной зоны на территории Ленинградской области" следующие изменения:
1. Подпункт 1.1 приказа изложить в следующей редакции:
«1.1. Полосы местности до рубежа, проходящего:
в муниципальном образовании "Кингисеппский район" – исключая железнодорожное полотно, железнодорожные станции и переезды на участке Куммолово – Краколье Октябрьской железной дороги, включая населенный пункт Краколье, исключая населенный пункт Межники, реку Луга, включая населенные пункты Пулково, Комаровка, Нарвское водохранилище».“
Epic fail…

Что ж, осталось вспомнить П.А.Вяземского: „В России от дурных мер, принимаемых правительством, есть спасение: дурное исполнение“. Чем грозит „дурное исполнение“ пункта 2 первого из процитированных выше приказов – никаких предупреждающих знаков на въезде в пограничную зону перед Краколье не установлено – Пограничному управлению ФСБ России по Ленинградской области я не знаю (и знать не хочу), для же туристов формально существует статья 18.2 „Нарушение пограничного режима в пограничной зоне“ Кодекса РФ об административных правонарушениях: „1. Нарушение правил въезда (прохода) в пограничную зону, временного пребывания, передвижения лиц и (или) транспортных средств в пограничной зоне – влечет предупреждение или наложение административного штрафа в размере от одного до пяти минимальных размеров оплаты труда“ (на всякий случай ещё статья 4.5 „Давность привлечения к административной ответственности“ того же Кодекса: „1. Постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено по истечении двух месяцев со дня совершения административного правонарушения…“; далее перечисляются исключения, которые к статье 18.2 не применимы). Это формально. На практике же, как показывает изучение форумов, может получиться всё что угодно – от многочасовой муторной разборки до пятиминутной беседы, от полновесного штрафа в „пять минимальных размеров оплаты труда“ (или взятки в пару-тройку оных) до, как это ни удивительно, предупреждения (или просто парочки „стрельнутых“ патрулём сигарет).

И в завершение темы. На замечательном сайте „Окрестности Петербурга“ есть страничка, на которой собраны материалы по вопросу погранзоны в северо-западном регионе, и, в частности, есть карта с самодеятельной попыткой установить её границы, а также полуофициальные карты, вовремя „сдернутые“ с сайта посольства РФ в Хельсинки („вовремя“ потому, что теперь соответствующий раздел перманентно пребывает в состоянии „карты находятся в процессе обновления“).

Во-вторых оказалось, что добрать без пересадок до Усть-Луги нынче практически нереально. То, что уже давно (с сентября 2002 года) ликвидировано пассажирское железнодорожное сообщение на участке Калище – Котлы – Усть-Луга мы знали, а вот то, что недавно отменён прямой автобус №884 Питер – Усть-Луга, оказалось неприятной неожиданностью. Не удалось обнаружить „на местности“ и маршрутку К-881, так что если отбросить крайне сомнительную мысль напроситься с рюкзаками в служебную развозку от Питерского до Усть-Лужского портов, оставалось два варианта: с пересадкой либо в Калище, либо в Кингисеппе. Калищинский вариант (электричка с Балтийского вокзала в 6:00 – прибытие в Калище в 7:53 – автобус из Калище №83/85 отправлением в 8:20 – приезд приблизительно в 10 утра) имел два существенных недостатка: а) до Балтийского вокзала к шести утра всем пришлось бы добираться на такси и б) была реальная вероятность нарваться в поезде на погранцов (Калище нынче – однозначная погранзона, хотя проверяют и не каждую электричку). Кингисеппский вариант (автобус на Ивангород с Обводного канала в 07:25 – прибытие в Кингисепп в 9:55 – автобус из Кингисеппа №53/54 отправлением в 9:55 – приезд приблизительно в 11 утра) характеризовался отсутствием запаса времени на пересадку, но для отъезда утром других вариантов попросту не нашлось (подготавливая эту страничку я обнаружил, что в своё время лопухнулся, не заметив утренний автобус на Сланцы отправлением с Обводного канала в 07:05 и прибытием в Кингисепп в 09:38 – ехать следовало бы, конечно, на нём). И кстати: неизвестные герои поддерживают в интернете актуальное расписание автобусов по западу Ленинградской области (при планировании поездки рекомендую так же заглянуть на форум по ссылке „Ваши предложения и замечания пишите здесь!“ на этой страничке). На всякий случай был сделан звонок в одну из таксомоторных фирм Кингисеппа, и они пообещали, если мы позвоним им с Кингисеппского автовокзала, организовать в течение 15 минут машину до Усть-Луги (точнее – до Лужиц) за 650 руб. Отмечу, что рядом со станцией метро „Лиговский проспект“ пасётся плеяда „диких“ маршруток до Кингисеппа, но съездив туда и посмотрев на них, я понял, что это сомнительный вариант – данные маршрутки представляют собой микроавтобусы без багажного отсека, проход же перекрывается откидными сидениями, и рюкзаки придётся держать на коленях. А вот купить заранее билетики на автобус оказалось разумным – никого из подошедших к отправлению водитель не взял („дополнительная посадка только при наличии свободных мест, стоячих не повезу ни за какие деньги“). Билетики обошлись по 170 руб. плюс по 30 руб. за предварительную продажу (риторический вопрос: „Как ничего не делая получить беспроцентную ссуду на 10 дней и при этом 15% доплаты сверху?“); при посадке водитель дополнительно „снял“ с каждого рюкзака ещё по 15 руб.

Вступление явно пора заканчивать, но – раз уж он вынесен в заголовок странички – ещё один момент. При подготовке маршрута я наткнулся в интернете на фрагмент изданной в 1992 году карты-двухкилометровки под названием „Ленинградская область. Карта радиоактивного загрязнения местности (цезием-137)“ (я уже и забыл про её существование, а ведь в своё время выход этой карты ознаменовал новую эпоху – это была первая рассекреченная генштабовская карта…). Так вот, согласно ей, район Усть-Луги в 1986 году слегка зацепило облаком Чернобыльского выброса, и во мне моментально взыграл профессиональный интерес. Так что я одолжил на работе старый, громоздкий, но и по сегодняшним меркам очень неплохой радиометр „Припять“ (РКС-20.03) и время от времени оценивал уровень радиации. Там, где позволяло время (в основном в местах перекусов и ночёвок), сделал я и восемь полноценных (с длительным накоплением сигнала) измерений; результаты нанесены на фрагмент вышеупомянутой карты, и их можно сравнить с текущим радиационным фоном в Северо-Западном регионе. То есть статистически достоверного превышения фонового уровня радиации по нитке маршрута нам не встретилось. Так что ж, карта врёт? Ведь за время прошедшее с момента Чернобыльской катастрофы распалось только чуть меньше половины зловредного радионуклида (период полураспада 137Cs равен 30.1 года). Но, во-первых, изолинии загрязнения местности (1 Ки/км2) на карте нанесены по результатам γ-спектрометрической аэросъемки, а она даёт лишь приблизительные границы, выпадение же чернобыльских осадков имело очень „пятнистый“ характер. Во-вторых, цезий – достаточно подвижный в геобиологическом отношении элемент, относительно быстро перераспределяющийся из верхних слоёв почвы как в более глубокие, так, к сожалению, и в растения. Соответственно за 25 лет картина загрязнения должна была существенно измениться. Достоверных сведений о современных уровнях радиационного фона в районе Усть-Луги я не нашёл. В форумах и блогах часто цитируются некие „данные организации «Зеленый крест»“ за 2007 год, согласно которым „В поселке Краколье обнаружен локальный участок площадью 10 кв.м с интенсивностью излучения 136 мкР/ч“ (это максимальная цифра, остальные ниже). Страшно, да? Только вот даже чуть бóльшая „интенсивность излучения“ (грамотнее – мощность дозы) наблюдается в салоне пассажирского самолёта на высоте 10 км (в период средней активности солнца), что ни один „эколог“ никогда не упоминает. Так что гулять в районе можно спокойно. Даже если вам очень не повезёт, и вы остановитесь на ночёвку прямо в центре подобного пятна, никаких негативных последствий это иметь не будет. Единственное, что бы я рекомендовал, это проверять радиометром собранные в больших количествах грибы и ягоды (горсточки клюквы, брусники или черники это не касается).

Маршрут: деревня Лужицы – урочище Верхние Лужицы (ныне карьер) – движение на восток (троподорога, азимут, троподорога) – озеро Леший – лесная дорога на юг – озеро Хаболово (радиально) – троподорога на восток – деревня Получье – озеро Судачье (радиально) – лесные дороги на восток – озеро Бабинское – грунтовка на юг до шоссе Р-35 – ~2 км на восток-северо-восток по шоссе Р-35 – лесная дорога на юг (через ручьи Журавлёв, Пахомов, Тарарайка, Болотистый) – лесная дорога на запад почти до речки Санга – заросшие дороги-просеки на юг и восток (с пересечением речки Санга) – река Кихтолка – переправа – движение на юг (азимут, троподорога) – река Солка – урочище Солка – движение на восток (троподороги, бывшие лесовозные дороги) – деревня Килли – деревня Кёрстово.

Километраж: 58.2 км (по GPS). Есть трек.

Хронометраж: четыре дня (4, 5, 6 и 7 ноября), три ночёвки.

Обувь: В сухой сезон бóльшая часть маршрута проходится в кроссовках, на остальных участках достаточно рабочих сапог. Переправа вброд через речку Кихтолка крайне проблематична даже в болотных сапогах.

Примечания: Для осеннего времени маршрут получился достаточно напряженным. Ориентирование существенных проблем не порождает, а гражданская пятисотметровка 2003 года более-менее адекватно показывает состояние дорог на местности. Тем не менее GPS-навигатор лишним не будет, особенно в районе реки Солка – сетка не показанных ни на одной карте лесовозных дорог (старых; уже начавших зарастать) местами мешает поиску коренных. Ходовая сложность на участках азимутов была ниже средней. На второй части маршрута встречаются буреломы (старые), но по-настоящему они не беспокоят. Пару раз попадались уделанные лесовозами дороги, но – перпендикулярно нитке маршрута. С местами для ночёвок – средне. Дополнительно стоит отметить, что переправа через речки Кихтолка и, особенно, Солка осуществима далеко не везде, а весь район южнее шоссе Р-35 крайне мало подходит для азимутания.

Неудачи: В последний день по незнанию и в связи с наступлением сумерек не посмотрели плотину старой эстонской мельницы в деревне Килли. Не хватило светлого времени на осмотр церкви в деревне Кёрстово.

Выводы: Район интересный, заслуживает внимания. Маршрут логичный, линейный, не сложный, и, на мой взгляд, идеально иллюстрирует многообразие природных форм района, но при этом по самому минимуму цепляет населёнку. При наличии времени и желания его можно удлинить на ~9 км, пройдя по лесной дороге на юг-юго-запад от деревни Килли до деревни Тикопись (можно свернуть на юг и раньше, но, как я уже указывал, переправа вброд через речку Солка очень проблематична).

Маршрут также может лечь в основу изящной велопокатушки, если: а) заезд к озеру Леший организовать не от деревни Лужицы, а от деревни Хаболово (или от Колосково?) и б) на второй половине маршрута отказаться от выхода в деревни Килли и Кёрстово, и после пересечения ручьёв Тарарайка и Болотистый и поворота проезжей для велосипеда дороги на запад не поворачивать снова на юг, а продолжить движение через речку Санга и далее, если верить гражданской пятисотметровке, выехать на шоссе Кингисепп – Куровицы (Усть-Луга).

Первый день (4 ноября 2010 года)

К Кингисеппу подъезжаем по расписанию, но радость преждевременна – проспект Карла Маркса (и ведь не переименовали!), ведущий с Нарвского шоссе прямо к автовокзалу, перекрыт, и водитель организует нам бесплатную пятнадцатиминутную экскурсию по фавелам северной части Кингисеппа. Оказавшись на автовокзале в 9:59, ошалело вылетаем из автобуса и уныло обозреваем пустую посадочную площадку. В дальнем её углу наблюдается, правда, автобус, и именно с табличкой 53/54, но он пуст – ни пассажиров, ни водителя. Следующий (13:10), догадались туристы… Что ж, время теперь есть, вызвать такси всегда успеем, и мы решаем изучить окрестности на предмет чего-либо интересного. Интересное обнаружилось быстро – с другой стороны здания автовокзала, абсолютно незаметный с точки прибытия, стоит на посадке нужный нам автобус (по-видимому, здесь уместно привести схему автовокзала – места прибытия/отправления междугородних и местных автобусов, а также, как выяснилось на обратном пути, маршруток, разнесены и друг от друга не видны). Загружаемся и в 10:09 (то есть с четырнадцатиминутным опозданием) трогаемся. Заполнение автобуса, кстати, идеальное – ни одного стоячего пассажира, но и ни одного свободного сидячего места. Володя идёт к водителю купить билетики до Лужиц и возвращается похожий на несколько обескураженного Лаокоона. Причин две: слова водителя „пока оплатите проезд до Ленрыбы, а там разберёмся“ (и как это понимать?), а, главное, сами билеты. Таких билетов я не видел уже лет пятнадцать, причем билеты номиналом в 10 руб. вероятно в дефиците, и выданы в основном двух- и трёхрублёвые. Учитывая, что за проезд с нас содрали по 104 рубля с человека, Лаокоон получился очаровательный (при этом автобус оборудован устройствами для оплаты проезда посредством электронных карт, чего нет даже в Питере, и местные активно ими пользуются). Шуточки об обеспеченности нас туалетной бумагой до конца похода оказались также преждевременными – на выезде из Кингисеппа в автобус влезли две контролёрши, не поленились пересчитать все билеты, и методично порвали каждый из них вдоль (сделав замечание о том, что неплохо было бы оплатить и провоз рюкзаков, которое мы молча проигнорировали).

Дорога до Ленрыбы (Усть-Луги) получилась скучноватой – стёкла в автобусе были заляпаны грязью настолько, что не то чтобы сфотографировать, но и толком разглядеть устье реки Луги и старый Усть-Лужский порт не удалось. В самой Ленрыбе выяснилось, что это конечная остановка маршрута №53, здесь мы постоим 20 минут, и дальше поедет маршрут №54, который надо оплатить отдельно. Расставшись ещё с 27 рублями с человека, мы, в ожидании отправления, занимаемся арифметикой: 4×(104+27) = 524, и если оплачивать (дважды) багаж, то ещё + 2×4×16 = 652 руб., а за такси хотели 650 руб. Как говаривал известный литературный персонаж: „Однако!“. Один из двух оставшихся (кроме нас) в автобусе пассажиров организует свой досуг более рационально – сбегав куда-то, возвращается с бутылкой водочки и полторашкой пива и тут же начинает скрашивать тяготы дальней дороги. Наконец трогаемся. Грязные окна дополняются моросящим дождем, и мы едва не проезжаем остановку – водитель, похоже, решил равняться на своих алматинских коллег. К счастью, последний оставшийся к этому моменту попутчик слышал наши разговоры и сказал, что Лужицы, собственно, закончились. Попутчику – „Спасибо!“, водителю – „Тохта!“, вылезаем. Для интересующихся – маршрут автобуса в районе Усть-Луги на карте.

Со второй автобусной остановки деревня Лужицы не просматривается.

Дождь тем временем перешёл в легкий моросильник. Но всё равно со второй остановки автобуса Лужицы не впечатляют – хорошо видно только горящую помойку, здание магазина и противоположную остановку, а остальное скрыто древокустами и заборами. Жаль – деревня красивая, судя по спутниковому снимку. А ещё Лужицы (наряду с расположенной в примерно четырёх километрах к западу-юго-западу деревней Краколье) – последнее место компактного проживания представителей народности водь.

Водь (самоназвание Vaððalain, вáддялайн), вадьякко, вожане – коренное население рассматриваемого района, в прошлом – достаточно многочисленный народ финно-угорской группы уральской семьи, давший название Водской пятине Новгородской земли. Язык – водский, письменность появилась только в конце XIX-начале XX века. Имеются национальный флаг и герб. Ныне вымирает. Данные переписей: Россия, 1848 год – 5148 вожан; СССР, 1926 год – 705 человек, Россия, 2002 и 2010 годы – 73 вожанина (но 774 человека заявили, что владеют водским языком). 13 октября 2008 года получила официальный статус коренного народа.

Водь неплохо представлена в интернете. Несколько стартовых ссылок: справка из Википедии, тематический водский сайт, интересная статья (с иллюстрациями) по истории вожан и сайт „Ингерманландия: водь и ижора“.

„Краткая история деревни Лужицы“ есть в интернете, и я не стану дублировать этот печальный рассказ. Сделаю лишь уточнение, касающееся фразы „Современная деревня состоит из трёх водских деревень, присоединившихся в разное время друг к другу; собственно Luutsa (Лужицы), Saviõja (Глинки, присоединена в 1861-1864 гг.), Liivcylä (Пески, присоединена в 1970 г.)“. Деревня Пески действительно была присоединена к деревни Лужицы относительно недавно – генштабовская карта-пятисотметровка 1976 года (и все более поздние карты) изображают Лужицы единой деревней, вытянутой примерно на два километра вдоль шоссе А-121, но вот с деревней Глинки ситуация сложнее. Первой картой, на которой она обозначена, причём как „Лужицы (Глинки)“, является пятиверстовка Шуберта 1834 года. Согласно этой карте, деревня располагается в примерно двух верстах на юг от деревни „Ниж.Лужицы“ и чуть севернее деревни „Верх.Лужицы“. На карте 1860 года расположение населённых пунктов такое же, хотя деревня Глинки не подписана (стóит привести фрагмент – карта подробная, да и просто элементарно красивая). Все та же конфинурация деревень сохраняется и на военных трёхверстовках конца XIX века-начала XX века (за тем только исключением, что между деревнями „Глинки“ и „Верх.Лужицы“ появляется „мыза Лужицы“). Так что присоединение деревни Глинки к современной деревне Лужицы (тогдашним Нижним Лужицам) в 1861-1864 годах – это какая-то несообразность. Подробных карт периода 10-30-х годов XX века я не нашёл, но на километровке генерального штаба РККА издания 1939 года (составлена по материалам карт 1894 и 1923-26 годов; рекогносцировка местности 1930 года) деревня Глинки изображена как часть деревни „Верх.Лужицы“, и ещё чуть севернее – у железной дороги – появилась деревня „Сред.Лужицы“ (эту карту полностью дублируют генштабовская двухкилометровка 1942 года и немецкая военная пятисотметровка 1944 года; последняя отсканирована с наилучшим качеством, так что приведу фрагмент именно её).

Но вернёмся к нашей прогулке. Пока я провожу первое измерение радиационного фона, Володя заглядывает в магазин (ассортимент – стандартный, цены – даже чуть ниже питерских), затем половина участников надевает резиновые сапоги (а вторая половина – и я в их числе – совершает капитальную ошибку), и мы стартуем.

Нужный нам съезд с шоссе находится рядом с автобусной остановкой, так что возвращаемся метров на 50 назад, сворачиваем, нечувствительно пересекаем речку Лужицу и оказываемся на небольшой поляне. Отсюда, судя по генштабовским картам, есть две дороги. На местности видно, что прямая – на юг-юго-восток – основательно заросла, лезть в мокрые кусты не хочется, и мы выбираем „круговой“ – восточно-юго-восточный – вариант (см.ещё раз спутниковой снимок). Выбор оказывается правильным – дорога на всем протяжении хорошего качества и, несмотря на дождь, не размокла – можно спокойно идти в кроссовках (или, скажем, ехать на велосипеде). Проходим мимо кладбища (на всех старинных картах оно, кстати, показано на этом же месте), поворачиваем на юг, затем на юго-запад, и минут через двадцать пересекаем ветку одноколейной железной дороги Котлы – Усть-Луга. Еще примерно через десять минут выходим на грунтовку, идущую из песчаного карьера, организованного на месте бывшей деревни Верхние Лужицы. На всём протяжении этого недолгого пути – приличный лес, потенциально (если бы не близость деревни) пригодный для ночёвки.

Начало нашего пути – кладбище у деревни Лужицы.		Речка Лужица. Вид вниз по течению (на север).
Железная дорога Котлы – Усть-Луга. Вид на восток (к Котлам). В центре – мост через речку Лужица.		Вопреки гражданской пятисотметровке, после „железки“ дорога продолжается, и вполне приличная.

Дорога из карьера, надо отдать должное, сделана не по-российски, а по человечески – добротная щебёночная основа с подсыпкой утрамбованным песком. Но даже она не в состоянии выдержать тяжёлые самосвалы, идущие с частотой две штуки в минуту, в сочетании с осенними дождями – колдобин нет, дно твердое, но несколько верхних сантиметров превратились в сметанообразную жижу. Не надевшим сапоги становится весело, однако некоторое время удаётся просачиваться по обочине. Проезжающие мимо водители с неподдельным интересом смотрят на нас, а один на порожней попутке даже предлагает подвезти. Благодарим, но отказываемся – тут километр остался, дольше в машину грузиться, да и в кабину мы все с рюкзаками не влезем, а поездка в кузове самосвала – удовольствие крайне сомнительное и изрядно нечистое (ездили-знаем). Дорога поворачивает к югу, затем к юго-западу, и начинает постепенно подниматься в горку – по ложбине. Тут слой жижи становится толще, но, главное, обе обочины залиты ей совершенно. Пришли. Саша переодевает кроссовки стоя прямо в грязи, я же, понадеявшись на мембрану в ботинках, тупо прорываюсь наверх, до начала полей перед карьерами. Прорваться я, конечно, прорвался, но окончательно отмыть ботинки удалось только в городе… Крепко я не завидую тому, кто решит проехать по этой дороге осенью на велосипеде. А вот на легковушке можно, только зачем? Да, кстати: никаких следов деревень Средние Лужицы и Глинки мы не видели – лишь изрядно заросший небольшой пруд рядом с железной дорогой (но, впрочем, вполне могли и не заметить – см. стр.189-191 книги „Дворянские усадьбы Санкт-петербургской губернии. Кингисеппский район“). А вот лес вокруг приятный.

На полях сразу сворачиваем налево и сперва по полевой дороге, а потом прямо по траве идём к месту начала дороги на озеро Леший. Садимся передохнуть.

Вначале грунтовка непотребщины не предвещала.		Карьер на месте деревни Верхние Лужицы (зум 16×).

		Слева от начала дороги в сторону озера Леший лежит небольшой камень-валун.

Минут через пять появляется собака, а за ней – мужик в камуфляже. Оба, впрочем, достаточно доброжелательны. Собака нас обнюхивает, а мужик информирует: „вы находитесь на частной территории, я охранник“. Не менее доброжелательно информируем охранника, что пришли по основной дороге, никаких ограждений или табличек там нет, и вообще – что за территория, где её граница? Территория, оказывается, карьер и поля вокруг него, а граница тут, рядом, в лесу верёвочкой отмечена (впоследствии верёвочка на прутиках действительно обнаружилась, метров через пятьдесят по дороге). Убедившись, что мы не украли пару рюкзаков песка, охранник удовлетворился нашим обещанием покинуть „частную территорию“ минут через десять и удалился. Вскоре пошли и мы (дела карьерные – на спутниковом снимке).

Дорога заросла травой, но читается легко и вполне проходима, только вот совсем не популярна – тропы нет. Да оно и понятно – ходить здесь незачем и некому (охотникам разве что). А вот лес вокруг, даром что мы поднялись от начального участка маршрута более чем на 20 метров, неприятный – лиственный и сырой; несколько сот метров вскоре после полей так и вообще омерзительная болотень.

		На начальном участке дорога читается хорошо, но по ней нет даже тропы. А вот лес вокруг тосклив, особенно с правой стороны.

Безымянный ручей мрачноват, но красив.

Дорога тем временем истончается правыми отвилками, и через двадцать пять минут мы её окончательно теряем. То есть не то, чтобы совсем теряем, но в полном соответствии с генштабовской пятисотметровкой остатки дороги бескомпромиссно заворачивают на юг, а нам туда не надо. Лес, правда, стал чуть лучше, и ещё минут через пятнадцать несложного азимута на северо-восток мы подходим к широкой и довольно глубокой лощине, по дну которой течёт с юга на север безымянный ручей. При необходимости в этом месте можно организовать не слишком роскошную, но вполне достойную ночёвку. Спускаемся и садимся перекусить.

С некоторыми усилиями поднимаемся на противоположный склон лощины, проходим чуть-чуть на север и оказываемся на краю обрыва, протянувшегося здесь с запада на восток на четыре километра (глинт, вероятно). Под нами – моховое болото; по его южному краю (то есть прямо под обрывом) течёт нечто типа ручья. Ручей выглядит неприятно – есть ощущение, что даже в болотных сапогах запросто перейти его не удастся. Никаких следов дороги на обрыве нет, и мы начинаем движение по лесу, ориентируясь то на компас, то просто на край обрыва. Лес здесь в основном низкорослый, но без густого подлеска, и идти не очень сложно. Где-то через версту и примерно через двадцать минут ходьбы, опять-таки в полном соответствии с генштабовской пятисотметровкой, появляется подобие тропы, постепенно переходящей в троподорогу. Через сорок минут (от ручья) между деревьев начинает просматриваться западная оконечность озера Леший. Оставляем рюкзаки и спускаемся.

Вид с протянувшегося на несколько километров обрыва (глинта?) на
болото, идущее на запад от озера Леший	и	западную оконечность самого озера Леший.

Под обрывом (точнее – очень крутым склоном) путь к озеру преграждает разлившаяся вода, но, к счастью, находится тропка с проброшенными через самые глубокие места жердочками. Далее – участок обычного мохового болота и вот он, берег. Стоянка здесь – по крайней мере с южной или западной стороны – абсолютно немыслима. Делаем несколько фотографий и возвращаемся. Подъём на обрыв скорбен.

Болото к западу от озера (зум 16×).		На подходе к озеру с юга.
Западный берег озера.		Вид на озеро с южного берега.

Панорама озера Леший.

Происхождение названия озера – Леший – так и остаётся для меня загадкой, хотя я добросовестно (но с нулевым результатом) пошерстил интернет в поисках её решения. Могу лишь отметить, что на карте 1770 года (изрядно, впрочем, неточно отражающей гидрографию рассматриваемого района) уже обозначено „оз.Лешѣе“; на пятиверстовке Шуберта 1834 года фигурирует „оз.Лѣшiй (Векхи-Ярви)“, то же мы видим и на карте 1860 года, и на военных трёхверстовках конца XIX века-начала XX века.

Грунтовка-просека. Вид с узла развилок на юго-запад.

На траверзе озера троподорога превращается в уже вполне нормальную лесную дорогу. Бодро пробегаем по ней пятьсот метров и – дорога кончается, упершись в проезжую и абсолютно прямую грунтовку-просеку. Хотя нет, просматривается какое-то сомнительное продолжение. Вновь снимаем рюкзаки, и мы с Володей идём посмотреть, что к чему. Метров через двести становится ясно, что это никакое не продолжение – лес здесь вывозили с микровырубки. Что ж, скоро начнёт темнеть, где-то рядышком должен быть ручей, не грех и место для лагеря поискать. Ручей обнаруживается быстро – шириной метра два и, как выяснил провалившись на трухлявых бревнах Володя, изрядно глубокий. В принципе рядом с ним можно приткнуть палатку, но, с учётом отличного леса поблизости, стоять в сыроватом ольшанике не очень хочется. Возвращаемся к рюкзакам и идем посмотреть грунтовку. На юго-западе она почти сразу спускается в болото, а вот на северо-востоке рядом с небольшой старой вырубкой присутствует целая система наезженных дорог. Ничего подобного ни на одной карте нет, поэтому решаем отложить распутывание этого узла на утро. Здесь же когда-то копали песок, одна из оставшихся ям заполнена глубокой чистой водой, и, в отличие от ручья, к ней можно спокойно подойти без сапог.

Возвращаемся к рюкзакам и основательно задумываемся о месте для ночёвки. Лес вокруг везде хороший, однако стоять рядом с проезжей дорогой неохота. Поэтому отходим обратно в сторону озера метров на сто пятьдесят (за пару поворотов) и ставим лагерь.

По GPS пройдено 9.4 км, но, с учётом не самой простой заброски, день получился насыщенным. Весь день пасмурно, тучи, однако легкий моросильник был только в самом начале пешей части.

Палатку ставим прямо на дороге.		В лагере первой ночёвки.

Второй день (5 ноября 2010 года)

Безымянный ручей в районе системы развилок серьёзней, чем кажется.

Утром – на свежую голову – быстро распутываем клубок развилок. Объяснять долго, проще посмотреть спутниковый снимок. Кстати если бы мы вчера, перейдя ручей, продолжили бы движение по лесу, то метров через восемьдесят вышли бы на нужную нам дорогу. Только вот хорошего бы в этом было бы мало: дорога на данном участке полностью проезжая (и даже мостик через ручей в полном порядке), а лес существенно хуже, и где ставить лагерь – непонятно. Более того, за ночь рядом с системой развилок материализовались старенькие жигули – следовательно проехать сюда можно не только теоретически (скорее всего от Хаболово, судя по современной гражданской пятисотметровке).

Дорога, впрочем, быстро портиться (в смысле автомобильной проезжаемости) – появляются лужи, затем дорогу пересекает несколько ручьёв, причём один из них такой, что и в сапогах не враз перескочишь (то ли это речка Толстуйская, то ли её приток). Однако километра через полтора (от системы развилок) всё приходит в норму, и снова можно ехать хоть на гоночном автомобиле. Пересекаем пару тоже вполне проезжих (по крайней мере в пределах видимости) дорог-просек. Да, следует отметить, что согласно GPS-приемнику на всём этом участке дорога, хотя она несомненно коренная, идёт восточнее, чем обозначено на картах.

Одновременно с возвратом грунтовки в отличное состояние улучшается и лес: сначала берёзово-ольховая поросль сменяется ельником, а затем (через две с небольшим версты от системы развилок) и сосняком – сперва густым низкорослым, потом и боровым.

Сперва на дороге появляются лужи,		а потом её пересекают несколько ручьёв.

Одна из поперечных дорог-просек.		В сосняке дорога снова становится идеальной.

Через час с минутами ходьбы достигаем места, где на картах-пятисотметровках обозначена поперечная просека, идущая до озера Хаболово. Прячем рюкзаки в очень кстати присутствующем здесь молодом соснячке и идём к озеру налегке. Метров через двести сосновый лес заканчивается, а далее – поросший елками спуск к болоту. Спуск крайне неприятный – мало того, что крутой и длинный, так ещё на всем его протяжении из-под земли сочится вода и почва очень вязко-топкая. А вот само болото – обычное моховое – проблем не вызывает.

		К озеру Хаболово: сначала дорога-просека по сосняку, потом через болото (в центре кадра видно продолжение просеки).

Болото вдоль западного берега озера Хаболово. Вид на север.		Болото без клюквы (Vaccínium oxycóccus) – не болото.

Ближе к берегу и вплоть до самого уреза воды растет сосновый лес. Здесь заметно посуше, чем в болоте, но возможность стоянки предельно сомнительна. Сходов к воде нет; чтобы умыться, приходится залезать на упавшие в воду сосёнки. У берега плавают илово-моховые „подушки“; дно – илистое.

Согласно брошюре „Топонимика Кингисеппского района“ (доступна в интернете в виде doc-файла), название озера происходит от финского слова „haapa“ – осина. В качестве курьёза отмечу, что на карте 1770 года озеро обозначено как „оз.Чуцкое“, но, как я уже писал, данная карта изобилует ошибками.

Кириллова и Распопов в свой книге „Озера Ленинградской области“ так характеризуют „озеро Хаболовское“ (этого варианта названия я не встречал ни в одном другом месте): „Озеро округлой формы с простыми очертаниями берегов. Площадь его – около 5 квадратных километров, наибольшая глубина – 8 метров. Холмистые берега, нередко с валунами, поросли смешанным лесом. Встречаются моховые болота с трясиной“.

Вид на озеро с восточного берега.		За озером – деревня Хаболово (зум 16×).
Виды вдоль западного берега озера
налево, на север	и	направо, на юго-восток.

Панорама центральной части озера Хаболово.

Вернувшись на основную дорогу и забрав рюкзаки, устремляемся дальше. И чуть не проскакиваем развилку к деревне Получье. Дело в том, что эта развилка коварно замаскирована под съезд в песчаный микрокарьер, и то, что существует продолжение, заметно плохо. Характерная примета – основная дорога, до этого идущая прямо на юг, начинает заворачивать к западу. Дорога на Получье, хотя по ней уже давно никто не ездил, по пешеходным меркам вполне приличного качества (но в целом хуже, чем на фотографиях ниже – с велосипеда бы пришлось слезать частенько). За сегодняшний день это, пожалуй, первое место, где при необходимости можно было бы организовать ночёвку – лес довольно сырой, зато есть вода. Ближе к концу на дороге появляются кусты, а с выходом на поля перед деревней она рассыпается системой тропинок – при движении в обратном направлении начало дороги придётся поискать, тем более что основная тропа нынче упирается в забор чьего-то недавно организованного огорода; нам же в результате пришлось пробираться через деревню задворками, поскольку на „правильную“ теперь тропинку мы, вероятно, не обратили внимания.

На дороге в деревню Получье нас пару раз порадовало выглянувшее солнышко.

Через деревню пробираемся огородами.

Происхождение названия деревни – Получье – осталось для меня ещё одной топонимической загадкой. Всю информацию, которую мне удалось найти в интернете и в доступных книгах, неплохо суммирует ответ „краеведа Ленинградской областной универсальной научной библиотеки“. Не моя вина, что не могу дать точную ссылку, поэтому для его прочтения следует перейти в раздел „Спроси у краеведа“ сайта оной библиотеки и найти там ответ на „запрос 436“ (на момент написания этого текста он находился на странице 8 (из 85); можно, впрочем, попробовать поступить проще). От себя добавлю, что деревня отсутствует на карте 1770 года (что, учитывая „точность“ последней, ни о чём не говорит), но есть в атласе 1792 года и на всёх более поздних картах. Только вот к разгадке происхождения названия всё это никак не приближает…

В деревне полным ходом идёт строительство, и реально современная деревня занимает бóльшую площадь, чем показана на картах. Новорусских коттеджей не заметно, но вот ветряк (ветроэлектрогенератор) – не дешёвое, насколько я знаю, удовольствие – присутствует. Судя по опубликованному в интернете фотоальбому деревни, в основном показывающему этот ветряк с разных ракурсов, его можно смело изображать на гербе Получья, буде таковой появится :-).

Ещё одной достопримечательностью деревни является симпатичный указатель „начало населенного пункта“ (только вот не знаю, считать ли это знаком 5.23.1 или же 5.25), фотографию которого я обнаружил в отчёте о велопокатушке ещё при проработке маршрута.

Юго-восточная окраина деревни.		Местный указатель „начало населенного пункта“.

Такое вот „сексуальное дерево“.

От деревни на шоссе Р-35 идёт полностью проезжая дорога. Учитывая, что на начальном этапе это даже не грунтовка, а просто лесная дорога, её качество поражает (не удивлюсь, если местные поддерживают дорогу за свой счёт). Отвилка на озеро Судачье оказывается там, где её и положено быть по карте. Только вот лес рядом, как на грех, абсолютно прозрачный – видимость метров триста, и рюкзаки спрятать некуда. Чисто символически закладываем их за „сексуальное дерево“ и радиально идём посмотреть озеро. Дорога к озеру, кстати, также полностью проезжая, за исключением последних метров ста, где, судя по следам, осенью некоторых автолюбителей поджидает изрядная незадача.

Освещение в момент нашего выхода на озеро.

Лично мне, если говорить о посещённых в этой прогулке озёрах, Судачье понравилось гораздо больше трёх других, хотя, конечно, для больших озёр ощущения очень зависят от точки подхода к озёру. С севера Судачье может поспорить с озёрами Карельского перешейка: ровный сухой берег с очень приличным – по местным меркам – лесом и песчаный пляж. Кое-кого последнее обстоятельство даже подвигло на небывалое до сей поры в ноябрьских прогулках добровольное купание. Идея, правда, оказалось не столь уж хороша – дно здесь очень пологое, и бежать по ледяной воде, прежде чем удалось окунуться, пришлось более пятидесяти метров…

Судя по фотографии, размещённой на Panoramio, отличные места на озере не исчёрпываются только его крайней северной оконечностью, однако при планировании возможной стоянки стóит учесть посещаемость озера (на момент нашего визита машин на берегу не было, но две резиновые лодки с рыбаками маячили).

В заключение дам ссылку на микрофотоальбом озера и процитирую хотя и точную, но несколько, на мой взгляд, неудачную характеристику из книги „Озера Ленинградской области“: „озеро Судачье лежит среди торфяников. Берега его низкие, залесенные, на юге болотистые. Дно ровное, илистое, глубины не превышают 4 метров“.

Вид с северной оконечности озера Судачье
налево, на юго-восток (с воды)	и	направо, на запад-юго-запад.

Панорама озера Судачье с его северной оконечности. Сделана с воды, угол обзора больше 180°.

Возвращаемся, забираем рюкзаки и продолжаем свой путь по основной дороге. По левую руку остаётся одинокая могила (не совсем понятно – за ней ухаживают, но таблички нет; на картах тоже ничего не обозначено) и минут через десять перед нами возникает пойма речки Огневица – протоки между озёрами Судачье и Хаболово. Пойма широкая (метров двести) и основательно заболоченная, а вода в самой протоке стоячая и подозрительная на вид, так что единственный плюс – наличие нормального моста. Впрочем вскоре за мостом дорога уходит наверх, и лес вокруг снова становится сухим и приятным.

Могила рядом с дорогой.		Мост через речку Огневица.
Вид на речку Огневица
в сторону озера Хаболово (на север)	и	в сторону озера Судачье (на юг).

Дальнейший отрезок пути до озера Бабинского специального описания не требует. Отмечу только, что показанное на генштабовской километровке (и пятисотметровке) прямое продолжение основной дороги в сторону речки Святой и озера Бабинского заросло до полной нечитаемости, и нам пришлось сделать небольшой крюк к югу (гражданская пятисотметровка более адекватно отображает состояние дорог). Крюк, говоря откровенно, совсем незначительный, но в результате мы оставили немного в стороне место, где на километровке генерального штаба РККА издания 1939 года (составлена по материалам карт 1892-94 годов, рекогносцировка местности 1930 года) обозначен некий „Красный посёлок“ (5 домов), замечательный тем, что присутствует только на картах 1940-х.

Дорога после подъёма из поймы Огневицы.		Дорога после поворота к озеру Бабинское.

Подход к воде на озере Бабинском.

На самом озере Бабинском подъезда непосредственно к воде нет (причем, подозреваю, не только в описываемом месте, а по всему западному берегу южной части озера). Система лесных дорог и тропок стекается на небольшую полянку, где, судя по следам, и оставляют машины. Далее следуют: троподорога по длинному и крутому спуску, ровный болотистый участок с топкой тропой (в одном месте даже положены мостки), относительно сухая терраса и ещё один очень топкий спуск непосредственно к воде (см.спутниковой снимок). Дно озера илистое, но под илом в этом месте твёрдое.

Из книги „Озера Ленинградской области“: „озеро Бабинское немного превышает Глубокое по размерам, но более мелководно – до 5 метров. Дно илистое, во многих местах заросшее тростником и камышом. Озеро окружено лесами. На западном берегу преобладают еловые массивы со сфагновыми болотами, а на юге и востоке – больше сосны с примесью липы, клена“.

Некоторой интерес представляет собой чехарда с названием озера. На карте 1770 года озеро обозначено как „оз.Леоньтьево“, и это можно было бы списать на чудасии данной карты (например, озеро Судачье на ней названо „оз.Бабаловское“), однако и карта 1820 года также уверяет нас в названии „оз.Леонтьево“ (на один, правда, мягкий знак меньше). Смотрим далее: пятиверстовка Шуберта 1834 года – „оз.Леоньтьево или Бабинское“, карта 1860 года – оз.Бабинское“, однако военные трёхверстовки до конца XIX века-начала XX века по-прежнему считают, что мы имеем дело с „оз.Леоньтьево (Бабинское)“, а десятиверстовка Стрельбицкого даже в переиздании 1915 года названия „Бабинское“ вовсе не признаёт. Но уже карта 1916 года (и все последующие) приводит только современное наименование.

Вид с западного берега южной части озера Бабинское
на северо-восток (на северную часть озера)	и	на южную оконечность озера.

Панорама озера Бабинское с южной части западного берега. Угол обзора 180°, озеро неширокое – в результате центральная часть восточного берега несколько непропорционально увеличена.

Озеро с облаками, подсвеченными вечерним солнышком, выглядит очень красиво. Но вот именно, что вечерним – уже пора активно думать о лагере для ночёвки. Строго говоря приткнуть здесь палатку можно вполне, но отличный лес на протяжении почти всего ходового дня развращает, и идея стоянки в сыроватом ольшанике явно не вызывает приступа бурного энтузиазма. Кроме того, в этом-то районе лес отличный, а вот что нас ждёт на второй половине маршрута – совершенно не ясно, и лишний ходовой час может оказаться как нельзя кстати. В общем решаем пройти ещё пару вёрст – до старого карьера. Там на гражданской пятисотметровке обозначен крохотный „пр.“ (в смысле пруд), да и на спутниковом снимке что-то такое проглядывает. Ага, щас!

Так выглядит старый карьер.

К карьеру подходим с началом сумерек. Он действительно очень старый – уже выросли достаточно высокие сосенки (не густо, правда), а на песке – мох. В смысле установки палатки место идеальное, но вот только с первого взгляда видно, что на „пр.“ тут рассчитывать архиглупо. Тем не менее иду с GPS-навигатором к месту гипотетического пруда, а затем с достойным лучшего применения упорством начинаю бегать по карьеру, заглядывая во все ямы, благо их тут предостаточно. Более разумный Володя идёт к восточному краю карьера и спускается в заболоченную низину – пойму речки Глухая. До самой речки, правда, ещё метров шестьсот, но недалече обнаруживается яма, из которой можно начерпать кружкой воды. Кроме того на склоне присутствуют еловые сушинки, так что с дровами проблем нет. Ставим лагерь.

Пока готовится ужин становится совсем темно, но тучи расходятся, и небо покрывает россыпь звёзд. Садимся кушать – заряд дождя. Из чистого неба? А, шальная тучка… Однако дальше „шальных тучек“ становится всё больше, небо снова полностью затягивает, и дождь льёт не переставая. Приходится ложиться баиньки.

По GPS пройдено 18.8 км – для ноябрьской прогулки вполне прилично. Весь день переменная облачность (изредка просвечивало солнце), вечером, как я уже сказал, неожиданно полил дождь.

Третий день (6 ноября 2010 года)

Утро в мокром лагере на старом карьере.

Дождь продолжается всю ночь, не стихает и утром. Вылезать из палатки совсем не хочется, но, как метко сказано у весьма популярного в настоящее время автора, „под небом рождается слишком мало существ, чьи желания имеют какое-то значение“. К счастью немного сухих дровишек мы заготовили с вечера, и костёр разгорается моментально. Потихоньку дождь переходит в моросильник, так что позавтракать и собраться удалось относительно комфортно. Выходим.

В старом карьере (и рядом с ним) – целая сетка тропинок и дорог, но все они при движении на запад сливаются и вскоре выводят на дорогу из деревни Получье, которую в этом месте уже можно назвать полноценной грунтовкой. Минуем просвечивающий за деревьями новый карьер и метров через двести перед нами возникает Y-образная развилка. Основная грунтовка уходит на юг, левее (юго-восточнее) – лесная дорога, тоже полностью проезжая. Судя по картам и спутниковым снимкам особой разницы, по какой из них идти, нет – они более-менее параллельны, есть и перемычки. По вполне понятным причинам выбираем лесную, и почти ровно через час после выхода из лагеря достигаем шоссе Р-35.

Одна из дорог в старом карьере.		Чуть в стороне прогладывает новый карьер.

Наконец-то шоссе Р-35 (оно поперёк кадра).

Садимся передохнуть, мне же сидеть под дождём не хочется и я иду в лесок на другой стороне шоссе – там по генштабовским километровке и пятисотметровке показана „бр.мог.“ Лесок в этом месте сосновый, с недавно выгоревшим подлеском, видимость хорошая, но никакой братской могилы я не нахожу. Однако судя по фотографии в уже упомянутом отчёте о велопокатушке, братская могила в этом районе всё же есть – возможно та, что обозначена в километре к западу-юго-западу.

Теперь – 2370 метров прямого шоссе. Прямого, но отнюдь не пологого. Гора Блиндажная – это достаточно крутой подъём, около двадцати метров набора высоты. Зато дождик почти прекратился… Особо следует заметить, что на генштабовской пятисотметровке за 400 метров до нужной отвилки показана отвилка ещё одной дороги на юг, километра через полтора подсекающей нужную дорогу. Эта отвилка действительно существует на местности и даже очень хорошо заметна – поскольку интенсивно использовалась лесовозами. Не представляя, что там будет дальше, мы всё же безоговорочно решили: это „счастье“ – не для нас.

Шоссе Р-35 на г.Блиндажная. Вид на запад.		Спуск шоссе Р-35 с г.Блиндажная (на восток).

Сразу после поворота с шоссе Р-35.

Искомая отвилка преподносит сюрприз. Нет, то, что дорога существует и вполне читаемая, я понял рассматривая спутниковые снимки ещё при подготовке маршрута. Но вот то, то она окажется такого качества, ожидать было нельзя. Я даже назвал бы её не лесной дорогой, а грунтовкой.

Дорога-загадка. Кто, когда и зачем её сделал? Старые карты не дают ответа. На дореволюционных картах в этом районе в лучшем случае показан прообраз шоссе Р-35 (карта 1860 года), а чáще – „здесь водятся драконы“ (пятиверстовка Шуберта, военные трёхверстовки и всё остальные). На километровке генерального штаба РККА издания 1939 года (составлена по материалам карт 1892-94 годов, рекогносцировка местности 1930 года), а также на других картах 1940-х, не показана даже просека, по которой эта дорога проложена (зато есть вышеупомянутая разбитая лесовозами дорога – она шла с нынешнего шоссе Р-35 в несуществующую более деревню Чигиринка (4 дома), располагавшуюся на северном берегу речки Тарарайка; остатки этой дороги в виде ответвления мы встретили). То есть дорога появилась уже после войны. Планировали построить военные части? Скорее сделали бы бетонку. Непонятно в общем.

Как бы то ни было, а в настоящее время это – проезжая для большинства машин (тем более для велосипеда) дорога. И это при том, что лес вокруг по своим ходовым качествам варьируется от очень неприятного до малопроходимого (а вот местечко для ночёвки, пусть и не самой роскошной, найти вполне можно). Многочисленные речки и ручьи, которые пересекает дорога, заботливо убраны в трубы под мостиками (исключение – ручей Болотистый), и тут уместно показать небольшой „фотоальбом“ (по непонятной мне причине – кажется, очередной заряд дождя – фотография ручья Журавлёв сделана не была):

Ручей Пахомов подходит к дороге, но её не пересекает.		А вот речка Тарарайка сначала подходит к дороге, …
… а затем пересекает её по трубе под мостиком. Вид с мостика
вверх по течению (на северо-восток)	и	вниз по течению (на юго-запад).
Единственный без мостика – ручей Болотистый. Однако здесь неглубоко и дно твёрдое. Вид „из ручья“
по ходу нашего движения (на юг)	и	в обратную сторону (на север).
Сам ручей Болотистый – скорее недоразумение (вид вверх по течению, на северо-восток).		Безымянный ручей в ста метрах южнее Болотистого – уже со вполне солидным мостиком.

Почти ровно в пяти километрах от шоссе Р-35 дорога упирается в поперечную просеку направлением запад-восток; продолжение на юг не просматривается ни в каком виде. На ней (просеке) также была когда-то насыпана дорога примерно того же качества. В настоящее время в восточном направлении дорога подзаросла (но остаётся, по крайней мере на начальном участке, проезжей), а „накатанность“ уходит к западу. Задумываемся – на запад это крюк, а если на восток, то может оказаться, что мы срежем слишком большой участок запланированного маршрута. Решаем пройти немного на запад – там и по генштабовской, и по гражданской пятисотметровкам показана отходящая на юг дорожка вдоль речки Санга; в крайнем же случае можно будет попробовать идти вдоль самой речки.

Дорожка наличествует в том месте, где и положено быть. Выглядит её начало как широченная просека, которую также когда-то начали подсыпать, однако следов на ней – еле заметная тропинка. Садимся передохнуть, обсуждаем идею сходить и посмотреть, что там на наезженной дороге-просеке с переправой через речку Санга. Туда-обратно тут всего-то метров пятьсот, но налетевший мощный заряд дождя смывает желание дополнительной прогулки начисто.

		Сверху: начало „дороги“ вдоль речки Санга. Слева: вид на восток (против нашего движения) по дороге-просеке с места этого начала.

Подсыпки на новообретённой дороге-просеке хватило совсем ненадолго, далее пошла старая лесная дорога, „читаемая“, но основательно заросшая высокой травой, кустами и иногда мелкими ёлочками. После дождя первому идущему – сущий мёд, да и остальным тоже. Единственное, что утешает – прямо по здешнему лесу было бы намного хуже.

Через примерно километр и двадцать минут ходьбы, в густых подтопленных водой камышах, дорога коварно забирает к юго-востоку. При этом и прямо на юг наблюдается нечто типа дороги даже вроде бы с остатками тропы (генштабовская пятисотметровка здесь соответствует местности) – там путника заботливо поджидает разлив речки Санга.

Дорога отклонилась к юго-востоку,		а сзади остался разлив речки Санга.

Под ногами становится посуше, идти – несколько веселее, и ещё через двадцать минут мы достигаем места, где дорога окончательно переходит на другой берег. Когда-то здесь был мостик, и благодаря этому теперь даже в рабочих сапогах (при некоторой ловкости) речку можно перепрыгнуть.

Речка Санга. Течения практически нет – стоит ли называть её речкой? Вид с точки пересечения дорогой на восток (слева) и на запад (справа).
Кажется тут глубоко…		На дороге после переправы.

Дождик делает перерыв, и мы устраиваем перекус. Интересно отметить, что несмотря на общее болотное безобразие вокруг, здесь при необходимости можно найти место для лагеря. Трогаемся. Ещё буквально пять минут ходьбы – очередная дорога-просека запад-восток, опять с подсыпкой. Вокруг жуткая болотень – страшно представить, сколько материалов и труда понадобилось, чтобы её сделать. И, главное, зачем?! Но как бы то ни было, с радостью поворачиваем на восток.

Через примерно полтора километра дорога-просека кончается. Просто кончается, и всё. Впрочем на юг сворачивает то ли старая дорога, то ли просто колея, которая почти сразу же выводит нас к речке Кихтолка. Как это и показано на картах, вдоль северного берега идёт дорога, но она основательно заросла, а места здесь малопосещаемые – тропинка на дороге совсем хиленькая.

Очередная дорога-просека. Вид на восток.		Дорога вдоль реки Кихтолка малопосещаема.

Проходим чуть-чуть вдоль реки. Скоро начнёт темнеть, мест под палатку вокруг сколько угодно, вода тоже есть :-). Пора становиться на ночёвку, так как хочется подсушиться, а с костром в ольшанике после дождя придётся повозиться. Лагерь ставим под разлапистыми ёлками – тесновато, но зато меньше капает сверху.

По GPS пройдено 17.2 км. Моросильник; утром, днём и поздно вечером – дождевые заряды.

Река Кихтолка, вид вниз по течению.		Вечером также в мокром лагере.

Четвёртый день (7 ноября 2010 года)

Ночью дождь сменился снегом, но, к счастью, не слишком обильным – к утру выпало всего пара сантиметров. Прохладно, зато красиво. Главное – разогнало тучи и сверху пока ничего не падает.

Обсуждаем варианты дальнейшего маршрута.

Пока варится завтрак, обсуждаем варианты дальнейшего движения. Можно попробовать переправиться через речку Кихтолка (метрах в шестидесяти от лагеря, вверх по течению, есть остатки бобровой плотины) и сразу азимутать на юго-восток, на речку Солка. Правда лес вокруг (да ещё присыпанный снежком) к азимутанию совсем не располагает. А можно пройти ещё метров пятьсот на восток по дороге вдоль северного берега и попробовать найти старую дорогу, шедшую с речки Кихтолка на речку Солка и показанную на военной пятисотметровке. Вариант представляется более симпатичным, но попахивает оппортунизмом – возможны серьёзные проблемы с переправой. Совершенно очевидно, что вброд, даже в болотных сапогах, Кихтолку просто так не перейти, а любое упавшее через речку дерево, основательно политое многодневными дождями и присыпанное парой сантиметров снега, окажется „аттракционом смерти.“ В конце концов принимаем компромиссный вариант – пытаемся переправиться здесь, а потом идём вдоль южного берега и стараемся найти остатки дороги.

Лес вокруг, да ещё припорошенный снежком, к азимутанию не располагает. Дорога же (фотография справа) по северному берегу речки Кихтолка выглядит симпатичнее.

Первый снежок, да ещё на восходе солнца – это просто красиво.

Переправа проходит без сучка без задоринки даже для участника в рабочих сапогах – на остатки бобровой плотины намыло достаточно плотный слой глины и ила. Идёшь почти аки посуху, но шест в руке говорит, что мимо лучше не ступать. После переправы вылезаем из поймы на относительно высокий бережок – и обнаруживаем там тропку, слабенькую, но вполне заметную. Чудесно – прописывать по пойме все меандры совсем не хочется, а по лесу вдоль реки здесь совсем не разбежишься. Впрочем поваленных деревьев и на тропке хватает.

Река Кихтолка чуть ниже нашей переправы.		Старая бобровая плотина – переправе быть здесь.
Первый – пошёл!		Последний – вышел!

Никаких следов упомянутой выше старой дороги найти не удалось, и, пройдя вдоль реки ещё сотню метров для полной гарантии, смиряемся с необходимостью азимута. В принципе здесь до Солки всего ничего – метров шестьсот, но лес… Густой низкорослый ельник, да ещё посыпанный снегом. В общем азимут на юго-восток никак не хочет получаться – всё время приходится забирать левей, то есть движемся мы на восток, а оно так не надо. Неожиданно выскакиваем на нечто, когда-то бывшее то ли лесной дорогой, то ли просекой. Направление север-юг, ну да и ладно – на речку Солка мы так попадём, а там вдоль реки должна быть дорога. Десять минут, на завершающих пятидесяти метрах кусты – и перед нами речная долина (незадолго до этого мы видели что-то, что можно принять за развилку на запад – возможно, это и были остатки старой дороги). Стоит заметить, что при движении в обратном направлении точку входа в лес найти будет непросто.

Река Кихтолка с тропы по южному берегу.		То ли дорога, то ли просека, но всё равно – хорошо.
Долина реки Солка в точке нашего выхода. Вид на
восток (вверх по течению реки)	и	юго-запад (вниз по течению).

Припорошенная снегом и освещённая солнцем, долина реки Солка удивительно красива (подозреваю, впрочем, что это обусловлено именно солнцем и снегом). Дорога по северному берегу реки есть, основательно подзаросшая, но вполне читаемая – пока не выйдешь на поля. Там всё теряется в траве. И если после полей бывшей деревни Солка мы снова находим дорогу без особого труда, то поиск дороги (точнее – дорог, на картах здесь показана развилка) после полей у точки 16,9 (это на генштабовских картах, а на гражданской пятисотметровке она „точка 15“) оказывается делом грустным. Поля заканчиваются небольшой низинкой, крепко заросшей малинником, сразу за которым идёт полоса дикого бурелома. Мы были вынуждены обходить его лесом, крюком к северу, и в результате оказались на той из двух дорог, которая идёт дальше от реки. Она короче, но скучная – подозреваю, что вдоль реки идти интереснее (а ещё мы не увидели таинственный „Саксус“, обозначенный на километровке генерального штаба РККА издания 1939 года).

Целесообразно привести фрагмент этой километровки (составлена по материалам карт 1892-94 годов, рекогносцировка местности 1930 года). Из него видно, что в первой трети XX века была сделана попытка заселения долины реки Солка на рассматриваемом участке – показаны „хутора Солкинские“ вдоль всего северного берега (согласно любой дореволюционной карте, район был совершенно ненаселён; исключение составляют показанные на очень подробной карте 1860 года вдоль Кихтолки и Солки „сенные сараи“). Попытка оказалось неудачной: на генштабовской пятисотметровке 1976 года обозначены только деревня „Солка (нежил.)“ и рядом с ней „скот.дв.“, на гражданской пятисотметровке 2003 года присутствует лишь „скот.дв.“, по факту же не осталось ничего, причём, судя по состоянию дорог, достаточно давно.

Реку Солка в этой прогулке мы больше не увидим (только услышим – в деревне Килли), поэтому здесь стоит упомянуть, что приличных мест под палатку на её северном берегу (по краю полей) сколько угодно, но вот с водой могут быть проблемы. Дело в том, что вода в Солке густого жёлто-коричневого цвета и на редкость отталкивающего вида. Не знаю уж, это сезонное или постоянное явление, но на момент нашей прогулки реке очень подходило название „Хуанхэ“.

От деревни Солка нынче не осталось ничего.		Вид от деревни Солка вверх по долине реки.
Дорога по северному берегу в лесу между полями.		Как правильнее называть реку: Солка или Хуанхэ?

Северная дорога Солка – Килли.

Один из немногих симпатичных пейзажей вдоль северной дороги Солка – Килли.

Далее следует около часа весьма унылой ходьбы. Развлечений два: множество упавших поперёк дороги деревьев и небольших завалов, которые приходится то перелезать, то обходить по лесу, и подтаявшие снежные „плюхи“, регулярно падающие с деревьев за шиворот. Лес по краям, хотя преимущественно и хвойный, сильно подболочен, как и сама дорога. Последняя, впрочем, постепенно становится более „наезженной“ – из-за постоянно примыкающих боковых дорожек, по которым когда-то подвозили лес. В результате, чуть менее чем через три километра от точки 16,9, мы совершаем небольшую ошибку – на Y-образной развилке игнорируем идущую почти прямо на восток дорожку (она слабее накатана, да ещё и с большими лужами), а уходим по более разъезженной дороге на восток-юго-восток, решив, что перед нами объезд заболоченного участка. Крюк совсем невелик, но через пятьсот метров мы выскакиваем на старую вырубку, испещрённую сеткой накатанных лесовозных дорог, и возникает проблема с пониманием куда нам, собственно говоря, идти дальше.

Решаем перекусить, а заодно произвести небольшую разведку. Самое смешное, что именно для этого района у нас с собой есть распечатка спутникового снимка, и именно здесь он достаточно бесполезен, поскольку по непонятной мне причине коренной лес на снимке не отличается от молодой поросли на вырубке (следовательно границы вырубки не видны), а нужная нам дорога наоборот – видна намного чётче, чем реально существующие лесовозные. Последнее обстоятельство, впрочем, вскоре разъясняется – исконная дорога заметно шире. Однако ею давно не пользовались и она ненаезжена, а на самой вырубке засыпана лесным мусором и замаскирована колеями от порубочной техники. Вход на неё с вырубки совершенно незаметен, но прекрасно читается, если подойти к кромке коренного леса. При наличии GPS-навигатора можно просто довериться ему, в противном случае надо выходить на вырубку от Y-образной развилки по ненакатанной дороге и продолжить движение строго в том же направлении, не обращая внимания на лужи, молодые деревца и следы колёс. Аналогичным образом целесообразно поступить и при движении в обратном направлении.

И почему на спутниковом снимке эта вырубка не отличается от окружающего леса?		Вход с вырубки на дорогу в деревню Килли.

Чуть меньше, чем через километр от вырубки выскакиваем к строящейся ЛЭП. Кстати сказать, на спутниковых снимках её тоже нет (видна только старая просека, которую сейчас существенно расширили), но это как раз понятно – тянуть ЛЭП начали совсем недавно. Незадолго до этого снова выглянуло солнышко, и в сочетании с лёгким туманом картина неожиданно красивая. Под ЛЭП проложена дорога из поперечных брёвен (экая мелочь в масштабе строительства Усть-Лужского порта – свести несколько квадратных километров леса и бросить его гнить), такая же дорога начинается от ЛЭП в сторону деревни Килли. Только вот радости она нам совсем не приносит: идти по брёвнам неудобно – очень скользко, да ещё от мельтешения белоснежных пятен под ногами моментально начинают болеть глаза; лес же по краям мало где приспособлен для ходьбы. Впрочем, подошедшая слева дорога заставляет задуматься, что хуже – её брёвнами не замостили, но раскатали добросовестно…

Дорога в деревню Килли перед ЛЭП.		Монумент без проводов и изоляторов.
Строящаяся для Усть-Лужского порта ЛЭП: вид вдоль просеки на север (слева) и на юг (справа).
Это ещё большой вопрос, что лучше для ходьбы
дорога со скользкими поперечными брёвнами	или	подходящая к ней с севера дорога без оных.

Вскоре выходим на поля перед деревней Килли. Здесь брёвна кончаются, а добрые гоморитяне – строители ЛЭП – порезвились на машинах от души. Уделана даже полевая дорога, идущая на юг – к реке Солка. К счастью ближе к деревне есть резкий подъем в горку, и под ногами становится немножко приличнее, но в кроссовках и здесь не побегаешь (вообще ситуация с дорогами в районе деревни Килли хорошо описана на сайте „Регионавтика“).

Происхождение названия деревни – Килли – остаётся для меня неведомым, несмотря на определённые усилия, приложенные к выяснению этого вопроса. Отмечу только, что на карте 1770 года деревня поименована „Киля“ (впрочем, на ней и река названа „Сола“), но начиная с пятиверстовки Шуберта разночтений в названии уже нет.

Саму деревню мы почти не видели, поскольку воспользовались „северо-восточной объездной дорогой“. Не думаю, что зря, а вот то, что мы не посмотрели плотину старой эстонской мельницы – это, несомненно, была ошибка. Да, на тот момент мы не знали о её существовании, но ведь мощный водослив на реке Солка был слышен совершенно отчётливо…

Северо-восточная окраина деревни Килли.		Закатное солнце на полях между Килли и Кёрстово.

Оставшиеся до шоссе полторы версты грунтовки активно возвращают нас к российской реальности. Дело в том, что переезд через отреставрированную в предвкушении потока денег из Усть-Лужского порта железную дорогу Веймарн–Котлы строился с подобающим такому случаю размахом – заасфальтированный пандус длинной несколько сотен метров (и это-то на малозначимой тупиковой дороге) с уже нанесённой дорожной разметкой и установленными знаками, со столбами освещения, поставленными чуть ли ни через каждые десять метров (правда как голые столбы, без проводов и светильников). Только вот на тридцать метров участка через сами рельсы денег не хватило, и машины вынуждены объезжать эту роскошь полем, по грязи и ухабам. Зато со стороны шоссе всё выглядит прямо как автострада.

Потёмкинский переезд через железную дорогу.		Отреставрированная железка Веймарн–Котлы.

Вот и шоссе (к слову – сказать „шоссе через Кёрстово“ будет неточно, деревня находится восточнее, и дома на шоссе не выходят). Сразу у развилки присутствуют автобусные остановки в обе стороны, но расписание автобусов, причём прошлогоднее, наличествует только на той, что со стороны Кингиссепа (для интересующихся – есть фотография). Распечатка свежего расписания у нас с собой, но полной веры ему нет, да и мерзнуть на вечернем ветру в голом поле неохота, и мы решаем пройтись навстречу движению до следующей остановки – вдруг там свершится чудо и найдётся табличка с актуальным расписанием. Следующая остановка (чуть менее, чем в километре) оказывается хуже первой – здесь нет вообще ничего. Зато по соседству открывается вид на реставрируемую церковь Николая Чудотворца. Идти осматривать её бессмысленно – уже сумерки, всё равно ничего толком не разглядим (а жаль!), но фотографию, пусть не слишком хорошую, сделать удаётся (фотографии заката получились лучше :-).

Церковь Николая Чудотворца в Кёрстово.		Центральная автобусная остановка в Кёрстово.

Писать о церкви и о деревне Кёрстово я не буду – мы их толком не видели, в интернете же есть масса информации о церкви и меньше – о самой деревне. Несколько стартовых ссылок: учётная карточка церкови (с хорошей фотогалереей), немного о церкви (с фотографиями); краткая информация о Кёрстово на сайте „Регионавтика“, фотоальбом „Кёрстово“, братская могила в Кёрстово, герб и флаг деревни.

Ещё чуть более километра ходьбы – и наконец вменяемая автобусная остановка (центральная для деревни, насколько я понял). Вменяемая в том смысле, что присутствует табличка с расписанием (кому интересно – есть фотография) в нужном направлении, правда опять-таки прошлогодним. Впрочем, оно совпадает с нашей распечаткой. Пешеходная часть маршрута закончена – садимся и ждём.

По GPS сегодня пройдено 12.8 км. Переменная облачность, иногда проглядывало солнце; осадки – только растаявший снег с деревьев.

В 16:58 автобус (маршрут №79) не приходит. Решаем подождать следующего, в 17:17, а потом голосовать – движение по шоссе достаточно интенсивное. Тем временем неподалёку останавливается „Волга“ с пассажирами, гасит все огни, однако из салона никто не выходит. Не то, чтобы неприятно (вокруг – голое поле), но несколько непонятно. Окончательно стемнело и здорово похолодало.

Наконец с пятиминутным опозданием подъезжает автобус №56. Одновременно разъясняется загадка „Волги“ – оказывается, на ней привезли автобусных контролёров. Загружаемся все вместе. Народу в автобусе побольше, чем на пути сюда. Нам, правда, удаётся сесть (в разных местах салона), но на следующих остановках люди входят уже с трудом. Повторяется история с билетиками – выдаётся рулон. Разница только в том, что теперь этим занимается кондуктор, а рулон короче – десятирублёвые билеты у неё не в дефиците, да и проезд дешевле (45 руб. с человека, однако в этот раз пришлось заплатить ещё и по 15 руб. за рюкзаки). Контролёрши, хотя стояли рядом и наблюдали, как мы обилечиваемся, тщательно пересчитывают все билеты и методично разрывают каждый из них вдоль. Capra aegagrus hircus, прости Господи.

По приезду на автовокзал в Кингисеппе Володя идёт в кассы спросить, а нет ли билетиков на автобус до Питера. Возвращается озадаченный, повторить, что ему ответили, отказывается. Стоянки маршруток поблизости не видно, но из-за кустов доносятся усиленные ручным мегафоном призывы. Переходим дорогу – ага, вот они, зайки (на всякий случай продублирую уже приведённую в начале странички схему автовокзала). Очереди нет, но посадка идёт бойко, причём сразу в несколько маршруток. Осведомляемся о цене. 350 рублей? Двойная цена автобуса? Однако! Альтернативы, впрочем, нет. Тут же выясняется, что багажный микроотсек у маршрутки всё же есть – за задними сидениями. С трудом впихиваем туда три рюкзака, четвёртый берём на колени, и почти сразу же отправляемся, быстро добрав пассажиров. К середине пути становится ясно, что волшебные деньги были, возможно, заплачены и не зря. Всё Кингисеппское шоссе в сторону Питера – сплошная медленно ползущая пробка, но встречная полоса абсолютно свободна, и водитель, несмотря на густой снегопад, несётся по ней под 110. Наездил он, по-моему, на пожизненное лишение прав, но зато меньше чем через три часа мы в городе, а рейсовый автобус полз бы часов шесть. И это конец очередного рассказа.

Предыдущая страничка проекта: rummy.narod.ru/Kostroni2010.html

Если у вас возникло желание написать мне что-либо конструктивное, то буду благодарен: vkontakte{dot}ru/id20134738 или Rummy{at}yandex.ru

© 2011 Алексей Румянцев aka Турист
© 2010 Александр Ильченко (часть фотографий)