Что ж, статистика посещений предыдущей –тестовой
– странички проекта говорит, что проекту жить. Отдельное спасибо
шестнадцати проголосовавшим!
Очередная страничка получилась несколько отличной от предыдущей:
с бóльшим уклоном в историю и меньшим числом технических деталей
маршрута. Значит, так тому и быть – пусть район прогулки
сам диктует стиль изложения, а я не буду втискивать его в рамки определённого
формата.
О перспективах: следующий рассказ – о нашей ноябрьской
прогулке 2010 года под названием „По следам чернобыля на землях Води
(Vaððamaa)“ – будет, но не раньше февраля.
Повторю на всякий случай инструкцию по использованию :-).
Фотографии каждого из трёх дней прогулки образуют самостоятельные альбомы: их
можно просматривать не только по мере чтения, но и отдельно (промотка клавишами
„стрелка влево/вправо“ или щелчком на левой/правой половине
фотографии или колёсиком мышки) – я постарался сделать
подписи к большим фотографиям самодостаточными. Кстати, чтобы закрыть просмотр,
не обязательно целиться мышкой в крестик – можно просто
щелкнуть левой кнопкой мимо фотографии.
Размер фотографий подстраивается под размер вашего монитора. Качество
уменьшенной картинки – на совести вашего браузера, здесь я
поделать ничего не могу. Если оно вас не удовлетворяет (или вы хотите
рассмотреть мелкие детали), то щелчок правой клавишей мышки на фотографии и
„Открыть в новой вкладке/окне“ (или что-нибудь
подобное).
Все гиперссылки открываются в новых окнах, нажимать „Ctrl“ или
„Shift“ не надо.
Я обещал в случае продолжения проекта исправить проблемы вывода странички в
браузере „Internet Explorer“. Это обещание я выполняю частично:
данная страничка работает (вроде бы) в шестой и восьмой версии IE. Что же
касается седьмой версии, то надо специально переписывать код с учётом ошибок
её программистов. Я бы, может быть, и не поленился бы, хотя это именно ляпы
браузера, но ведь для разработчиков из Некрософта общепринятые стандарты (такие
как RFC) не писаны, так что нет гарантии, что не придётся снова переписывать
код после выхода девятой версии. Пока я на это время тратить не буду.
Майская прогулка 2010 года:
детская туристская неожиданность в Кострони
Когда при обсуждении места проведения очередной первомайской прогулки Володя
предложил восточное полукольцо от станции Передольская до станции Оредеж,
бурного энтузиазма это у меня не вызвало. Сам не понимаю, почему. Большая часть
маршрута по Новгородской области? Это не ново: майских прогулок, захватывающих
в той или иной мере Новгородскую область, было у нас с десяток. Поезд с
пересадкой? Неприятно, конечно, но тоже привычное дело. Карта, наверное. Карта
показывала, что район достаточно населённый, а исследование деревень лежит вне
сферы наших интересов. Однако своих победительных идей у меня на тот момент не
было, так что маршрут мы согласовали. Забегая вперед скажу, что я оказался
крепко неправ почти по всем пунктам. Прогулка получилась едва ли не лучшая за
последние годы. Деревни есть, деревни, где они уцелели, большие, но между ними
глухомань редкостная. И с паровозами нам повезло.
Вот о паровозах и следует рассказать в первую очередь. Собственно, заброска
рисовалась безвариантная: электричка на Оредеж отправлением 6:40,
а далее –поезд 6953„Оредеж – Дно-1“, отправляющийся из Оредежа
через 19 минут после прибытия электрички. Заскочив за недельку до
поездки на Витебский вокзал, я обнаружил, что утренний (как, впрочем, и дневной,
и вечерний) поезд Оредеж – Дно ежедневно отменён. Именно
ежедневно –по-другому подход РЖД к этому
вопросу не назовёшь: на доске отмен висит скрупулёзное перечисление всех
апрельских и большинства майских дат. Но – о счастье
– первого (и третьего) мая среди них нет. Уточняю в кассе.
„Не знаем, но раз в списке нет, значит будет. Билеты на этот поезд?
Не продаём“. На всякий случай наношу ещё один визит на вокзал накануне
поездки (благо ходьбы от работы десять минут), а заодно покупаю билетики до
Оредежа на первое мая (спасибо РЖД – предварительная продажа
билетов на электрички нынче предусмотрена). Это оказался исключительно разумный
поступок – утром очередь в кассы превышала все мыслимые
размеры (причём работало, как водится, только две кассы), а с турникетами особо
не договоришься. Думаю, что пара свободных сидячих мест в вагоне на момент
отправления электрички объяснялась именно этим.
Поиск места посадки на поезд Оредеж – Дно трудностей не
вызвал – на него устремилась практически вся (и немалая)
масса пассажиров с электрички. На всякий случай: надо спуститься с платформы и
идти вдоль путей (не переходя их), продолжая движение от Питера. Посадка идёт
прямо с насыпи – платформы в этом месте нет. У меня, кстати,
сложилось впечатление, что если электричка опоздает, то и отправление поезда
задержат. Часть людей, проходя мимо здания вокзала, завернула в билетную кассу,
но, думаю, это для оформления бесплатного проезда. На посадке в поезд билеты
не проверяют, а в самом поезде вас без лишних разговоров обилетит проводница
(она же по совместительству кассир-контролёр). Стоимость проезда
соответствует стоимости проезда в электричках (то есть на момент нашей поездки
1.5 руб./км, но не менее 30 руб.).
Приятной неожиданностью (спасибо, РЖД!) оказались прицепленные к поезду два
дополнительных вагончика, так что их стало аж четыре (кстати, и обратный поезд
вечером третьего мая был четырёхвагонным). Вторая приятная неожиданность
– относительно цивилизованная посадка, а не как это обычно бывает
в таких ситуациях. Нет, конечно же нашлась бабка с неподъёмной тележкой,
распихавшая всех на посадке и тут же намертво заклинившая свою тележку в
дверях, но в целом всё было достаточно чинно (по крайней мере детей не давили).
Из-за чёртовой бабки мы остались без сидячих мест (пока двое
здоровых мужиков пытались высвободить тележку, вагон заполнился через другой
тамбур), однако пятьдесят минут можно и постоять, благо в результате особой
тесноты не было (на обратном пути заполнение вагона было побольше, но тоже без
смертоубийства).
Относительно цивилизованная посадка на поезд.
В самом поезде особой давки не наблюдалось.
Изначально мы планировали ехать до станции Передольская, а это означало
возвращение по шпалам около трёх верст и, главное, переход реки Луга по
железнодорожному мосту, что частенько, мягко говоря, не приветствуется. Но
потом Володя обнаружил существование остановки „164 км“
(где – не знаю, ни на одной из имеющихся у меня карт её нет).
Смотрю „Яндекс-расписания“
– действительно, есть такая остановка. Только вот потом оказалось,
что показана она с ошибкой в
2.5 км, что ясно даже из времени прохождения поездом перегонов.
Ей-богу, таинственная остановка – и открытый
мной для себя недавно интереснейший сайт „Псковские
железные дороги“ также описывает её
местоположение с ошибкой, правда в другую сторону: „По всей видимости,
это переезд у деревни Новое Овсино“. Кстати, даже
проводница-кассир в поезде не знала точного положения 164 км
и нагрела каждого из нас на четыре рубля с полтиной, пробив нам билеты до
Передольской :-). Но давайте вернемся к описанию прогулки.
Маршрут: „платформа“ 164 км –
деревня Большой Волок – бывшая деревня Сельцо
– деревня Несуж – деревня Островищи
– деревни Раджа и Преображенка – деревня
Хочени – тропа на северо-восток – озеро
Хоченское –тропа-азимут на железную дорогу
Батецкая–ВеликийНовгород –
„платформа“ 50 км – азимут на север на
шоссе Р-47Луга–ВеликийНовгород
– деревня Остров – деревня Хреплё
– троподорога на запад на озеро Петровское –
азимут на север – лесовозная дорога на запад
– лесная дорога на север – поля бывшей деревни
Случино – азимут на север, запад и северо-запад
– поля бывшей деревни Любино – троподорога до
деревни Вельяшева Горка – лесная дорога до деревни
Кострони – тропа до станции Заклинье.
Обувь: Первая половина маршрута – до деревни
Хочени – прекрасно идётся в кроссовках (исключение может
составить небольшой участок перед деревней Несуж). На второй половине маршрута
кроссовки довольно бесполезны (за исключением ~5 км перед деревней
Хреплё). В рабочих сапогах может стать грустновато при переправе через речку
Жаровку, остальное – без проблем.
Иксодовые: Абсолютно невероятно для местности с такой растительностью,
но за всю прогулку – единственный снятый с одежды клещ.
Примечания: Ни на одну карту этого района полагаться нельзя, особенно на
второй половине маршрута. Причём это касается не только лесных дорог (некоторые
из которых не просто заросли – от их реально не осталось
даже малейших следов), но и гидрографии (переправа через скромненькие ручейки
неожиданно оказывается проблемой, а ожидаемые по карте пакости проходятся
незаметно). При отсутствии GPS-навигатора ориентирование может
вылиться в серьезные проблемы, и даже с ним местами не сахар. Из-за
очень густого подлеска ходовая сложность маршрута на участках азимутов часто
была высокой. А вот буреломы, сильно заросшие вырубки и вдребезги уделанные
лесовозами дороги встречены не были. В целом, несмотря на скромный по меркам
майских прогулок километраж, маршрут получился напряженным. С приличными
местами для ночёвок плоховато. Ещё стоит учесть, что ни в одной деревне вода
из колодцев, по-видимому, не пригодна для питья в сыром виде; не
встретилось нам и работающих магазинов.
Неудачи: Мой труднообъяснимый заскок с ориентированием перед деревней
Несуж в первый день и, как следствие, потеря около получаса времени.
Из-за высокой ходовой сложности второй половины маршрута пришлось
его сокращать и выходить не на станцию Оредеж, как планировалось изначально,
а на станцию Заклинье (хотя не думаю, что это следует рассматривать как
„неудачу“, особенно в свете посещения деревни Кострони).
Выводы: Маршрут (точнее – район) очень понравился
всем участникам и заслуживает внимания. Наш вариант заброски не идеален, но
принципиально лучшего я не вижу. Возможные альтернативы. 1) Высадка из
поезда Оредеж – Дно не на 164, а на 152 км и далее до
деревень Раджа и Преображенка через деревни Старые Гусины, Новые Гусины и
Илемцы. По карте это сокращает путь до деревни Раджа на треть
– с 18 до 13 км, однако при плохом состоянии дорог путь может
оказаться даже дольше. 2) Электричка не до Оредежа, а до Луги и далее
транспорт на Великий Новгород. Если уезжать в выходной день (или среду) вечером,
то можно воспользоваться поездом 6957„Луга-1 – Новгород-Великий“ и доехать до
„остановочного пункта 50 км“ (недалеко от него
– см.описание второго дня –
есть хорошее место для ночёвки). Кроме того, в первой половине дня
(см.расписание)
из Луги на Великий Новгород идёт три автобуса. Ими можно добраться до поворота
на деревню Остров и тем самым полностью избежать первой, „беговой“
части маршрута, оставив время, силы и простор для фантазии на
„глухоманистую“ часть. А вот на местное
автобусное сообщение рассчитывать особо не стóит –
оно развито слабо,
хотя курсирующий раз в день по пятницам, субботам, воскресеньям и понедельникам
маршрут №235„Батецкий – Великий Новгород“ заслуживает
определённого внимания, так как проходит не по основному шоссе Р-47,
а южнее, крюком через деревни (однако если он действительно отправляется из
Батецкого в восемь утра, то смысла в нем мало).
Район первой половины маршрута очень хорошо подходит для велосипедных покатушек
(что, впрочем, открытием назвать нельзя – см., например,
форум Pin-Mix или
отчёт на сайте Молодёжного
велоспортивного клуба). В район второй половины (севернее шоссе Р-47)
брать велосипед, мягко говоря, нерационально.
Первый день (1 мая 2010 года)
Высадка из поезда проходит успешно, причём машинист терпеливо ждёт гораздо
больше положенной минуты. Да, это не платформа, а вот название
„остановочный пункт 164 км“ вполне корректно
– есть даже знак „остановка локомотива“. Расспрашиваем
местных и „загадка 164 км“ решена – это
переезд на дороге, ведущей в деревню Большой Волок (и далее по северному берегу
реки Луги). Присутствует берущая за душу табличка „Провода связи
оптоволоконные: в них нет меди!“ (вообще-то не смешно).
Высадка пассажиров на „платформе“ 164 км.
О/п 164 км – это переезд на дороге в Большой Волок.
Отправление поезда от о/п 164 км.
Спасибо вам, четыре вагончика.
А вот встречный поезд – о двух вагончиках.
Зачем-то надеваем резиновые сапоги – и вперед,
в деревню Большой Волок. Идти недалеко, но уже открываются первые
достопримечательности: железнодорожный мост через реку Лугу (согласно
упоминавшемуся выше сайту „Псковские железные дороги“,
„Сфотографировать его – вожделенная мечта любителей
железных дорог“ :-); пара
отличных фотографий
есть на Panoramio) и пойма самой реки
с посёлком Новое Овсино на противоположном (южном) берегу.
Железнодорожный мост через реку Луга.
Посёлок Новое Овсино за рекой Лугой.
Участники на подходе к деревне Большой Волок.
В деревне Большой Волок: старое и новое.
Описывать поворот на северо-восток за первыми домами деревни
Большой Волок нет необходимости – отходящая дорога
сопоставима по качеству с основной. Настолько же хорошей она остаётся и после
входа в лес: можно идти в кроссовках, можно ехать на легковушке с низкой
подвеской. А вот сам лес – прямая противоположность дороге:
мало того, что это густой низкорослый ольшаник, так ещё и залитый водой.
Даже жабы предпочитают оставаться на дороге :-)
Дорога после входа в лес идеального качества.
А вот сам лес такой, что даже жабы предпочитают дорогу.
У дороги, примерно в полутора километрах к северу от деревни Большой Волок,
когда-то была деревня Галешино. Сейчас на этом месте приболоченые
поля, на которых мы не заметили даже остатков фундаментов. По приезду в Питер
я поискал в интернете какие-нибудь сведения о деревне и, редкий
случай, не нашёл вообще ничего содержательного. Присутствуют: координаты
(приблизительные) на сайте „Города России на карте“, кусок базы
данных каких-топридурков-риэлтеров, предусмотревших
покупку и продажу пентхаузов и элитных квартир в Галешино (предложений нет) и
расписание ежедневных намазов в
Галешино (Новгородская Область). Кстати, в последнем случае подход к
вопросу лично у меня вызывает уважение.
Что ж, обратимся к старым картам. На картах до 1820 года включительно в
этом месте ничего не показано, но и сами карты не слишком детальные. На
„Топографической карте Санкт-Петербургской губернии“
1834 (1840?) года (далее – пятиверстовка Шуберта)
показан неподписанный условный значок некой „малой деревни“
(создаётся впечатление, что подпись –Никольское
– есть, но сопоставление с более поздними картами убеждает, что
это либо ошибка, либо просто неудачное расположение надписи). На
„Военной топографической карте западной части Российской империи“
середины-конца XIX века (далее – военная
трёхверстовка) обозначена „Мыза
Галишина“ (но почему-то не показана дорога в деревню Большой
Волок). Следующая по времени (соответствующий лист карт Генерального штаба РККА
1932 года мне найти не удалось) – немецкая
пятисотметровка 1943 года, выполненная „на основе русской карты
масштаба 1:50000 1939 года“. Обозначена деревня Галешино в
15 дворов. Она же есть и на карте-двухкилометровке
Генерального штаба РККА 1942 года, и на карте армии США 1953 года,
но последняя не может служить для датировки, поскольку „составлена основе
карт-километровок Генерального штаба Красной Армии
1941 года“. И всё: на более поздних картах –
голое место. Что случилось? Сожжена в войну? Уничтожена Сталиным? Или Хрущёвым?
Нет ответа.
Вот и первый звоночек: дорога на местности не соответствует тому, что показано
на картах, но путь настолько очевиден, что это нас не насторожило.
Дополнение: когда я заканчивал писать эту страничку, я обнаружил в
интернете „Атлас Новгородской области масштаба 1:100000“
издания 2008 года (далее –атлас-километровка
Новгородской области). Огромное спасибо сканировавшему, в том числе и за
качество сканов! В атласе не только правильно показан ход всех проезжих дорог
по нашему маршруту, но и адекватно отражено их состояние. Лесных дорог и
гидрографии это не касается.
Примерно через час ходьбы от поезда попадаем на поля бывшей деревни Сельцо.
Тут сохранились едва заметные остатки фундаментов.
На месте бывшей деревни Сельцо сейчас небольшая рощица. Вид с южного края полей.
Вдоль главной улицы деревни Сельцо. Слева – остатки
фундаментов.
В настоящее время главная достопримечательность бывшей деревни Сельцо
– одинокое дерево, хорошо видное даже из космоса.
Справка из Википедии:„Сельцом в России с XVI века называли село без церкви, но хотя
бы с одним двором землевладельца, хозяйственными постройками или часовней.
До 1917 года сельцом также называли небольшое сельское поселение, обычно
помещичий дом и несколько крестьянских изб, в которых проживала обслуга
помещика“. Найти что-либо по истории Сельца в интернете
трудно: мало того, что название весьма распространённое, так ещё и всего в
двенадцати километрах к северо-востоку есть одноимённая деревня,
жилая и поныне. Так что снова обратимся к картам. Сельцо появляется на
пятиверстовке Шуберта 1834 года, причем именно как „малая
деревня“, а не „господский дом и мыза“. На военных
трёхверстовках изданий второй половины XIX века и 1912 года Сельцо
изображено в неизменном виде. Упомянутые выше карты периода 40-х
годов XX века показывают уже достаточно крупную деревню (немецкая
пятисотметровка сообщает о 22(!) дворах). Военная километровка 1981 года
–„нежил.“, а для гражданской двухкилометровки
Новгородской области 2000 года издания придуман знаменательный термин:
„упразднённый населённый пункт“.
По картам дорога должна огибать деревню с юга, по факту идёт западнее, а потом,
у северного края полей, резко поворачивает на 90° на восток, мы же проходим
по угадывающейся с некоторым трудом бывшей центральной улице и подсекаем дорогу
ближе к восточному краю полей. С этого момента возможность проезда по дороге на
легковом автомобиле кажется несколько сомнительной, но в плане пешего или
велосипедного движения никаких трудностей нет. Короткий участок леса
– и мы вновь выходим на поля. Если верить
немецкой пятисотметровке
(обратите, кстати, внимание на замечательное название на самом верху по центру
карты: деревня Ёшкина Нива), то здесь в предвоенные годы располагались три
двора, носившие название Несужские. Ничего, конечно же, не сохранилось.
Неожиданно у меня происходит необъяснимый заскок –почему-то мне кажется, что надо идти на восток, хотя чётко видна
дорога со середины поля на север. На входе в лес, правда, она ныряет в огромную
грязевую лужу, которую по лесу тоже не очень-то обойдёшь, так как
лес залит водой. Но так или иначе, а мы пошли на восток по малозаметной колее
вдоль северного края поля. Колея быстро кончилась, короткая разведка
– и мы продолжаем движение по лесной дороге теперь уже совсем
нерационального направления –на юго-восток,
но затем снова отклоняемся к востоку и выскакиваем на очередные поля. Пройдя по
полям метров двести мы обнаруживаем, что дорога снова уходит на юг, а это
значит, что настало время одуматься. Строго на север уходит что-то
типа колеи, но через сто метров становится ясно, что это вырубка, хотя что тут
можно всерьёз рубить – непонятно. Лозу на плетень разве что.
А вот и второй звоночек – на безобидных вобщем-то
участках я пару раз ухожу в сырую землю по колено. Звоночек не том смысле, что
мне надо худеть, а в том смысле, что ходить в этом районе лучше всё-таки
по дорогам. Может быть ближе к лету, когда земля просохнет, и будет иначе, но
на первое мая топать по лесу грустно. Народ усаживается отдохнуть, а мы с
Володей делаем разведочный круг по полю. В сáмом дальнем
(северо-восточном) углу обнаруживается сырая полузаросшая дорога,
но она несравнимо лучше, чем азимут по лесу. Через двадцать минут мы в деревне
Несуж. Вряд ли кому-нибудь, кроме участников, это будет интересно,
но я всё же нанёс „полукруг безумства“ на спутниковый снимок.
Согласно Википедии
(а точнее – странице 177 из книги
А.А.Селин „Историческая география Новгородской земли XVI-XVIII вв.
Новгородский и Ладожский уезды Водской пятины. СПб: „Дмитрий
Буланин“, 2003 г.), „Деревня упоминается в писцовых книгах
Водской пятины Новгородской земли 1500 года, как деревня Успенского
Сабельского погоста – Несуши, в 1568 году упоминается
как Несущи, в 1709 году – Несужо, Несужа в 1748 году,
Несуж в 1718 и 1788 годах“. В.Л.Васильев
в своей книге „Архаическая топонимия Новгородской земли (Древнеславянские
деантропонимные образования)“, Великий Новгород: НовГУ, 2008; книгу можно
скачать бесплатно и абсолютно легально по ссылке в Википедии или, например,
здесь, но углубляться в чтение без
специального филологического образования не рекомендую – не
исключена термическая денатурация мозга) делает вывод: „Таким образом,
геогр. Несуж – посессивное название с йотовой суффиксацией
от личн. Несудъ, раскрывающее первоначальную принадлежность поселения некоему
Несуду“ (стр.85).
В „Списках населённых мест и сведениях о селениях новгородской
губернии. Новгородский уезд“ (Новгород, 1884 год) есть подробнейшие
данные о деревне Несуж Самокражской волости Новгородского уезда Новгородской
губернии и усадьбе при ней: 34 двора с 126 строениями (из которых
71 жилое), школа и кузница, 64 жителя мужского пола и
79 женского, 45 лошадей, 89 единиц рогатого и 74 единицы
мелкого скота. А вот на военной трёхверстовке 1912 года снова возникает
Несуш, да ещё „Ивановское Несуш“ (с 23 дворами). По картам
периода 40-х годовXX века – в деревне Несуж
48 дворов (или уже домов?).
Несуж сегодня – это десятка два домов, растянувшихся почти
на километр вдоль центральной улицы, роль которой исполняет грейдерная дорога
(в отличном состоянии, между прочем). У меня сложилось впечатление ухоженности
и аккуратности, а также что основная часть домов нынче – это
дачи (но никаких навороченных коттеджей). Тут прозвучал третий звоночек: вода
в колодцах стоит очень близко к поверхности, и непонятно, можно ли её пить в
сыром виде (в последующих деревнях, например, в Острове, будет яснее: с тем же
успехом можно напиться и из соседней лужи, так как они с колодцем составляют
единое целое).
А отсюда можно пить???
Мнения участников разделились…
Дальнейшие пять километров до деревни Островищи ничем не запомнились, кроме
роскошного качества самой дороги – думаю, далеко не по
всякому асфальту будет настолько же приятно ехать. Деревня Будыни с дороги не
видна, не заметили мы и поворотов к ней. Ничего не сохранилось от деревушки
Купчая, в которой семьдесят лет назад было четыре двора (точнее от конгломерата
деревушек, в который кроме Купчей входили Межник с двумя дворами и Пинега с
четырьмя дворами). Примерно за километр до деревни Островищи начинаются
обширные поля (с небольшими перерывами они потом тянутся до самого конца
дороги), а перед самой деревней дорога пересекает речку Тресна. Особого
впечатления речка не производит (здесь она пока ещё скорее ручей), но создаётся
ощущение, что при необходимости на её берегу можно было бы организовать
нормальный лагерь для ночёвки (однако идти по полю до леса придётся очень
далеко).
Дорога выходит на поля.
На подходе к Островищам.
Весенняя лирика: летят журавли на север.
Пойма реки Тресны перед Островищами.
Ничего интересного об Островищах в интернете я не нашёл, за исключением того,
что кроме деревни Островищи Батецкого района Новгородской области в России
существует ещё деревня Островищи Петушинского района Владимирской области,
рядом с которой расположены дачные посёлки Госплана и Госбанка (а вот
интересно, последние случайно оказались в Петушинском районе?), так что снова
обратимся к упомянутым выше источникам. В 1884 году в деревне
Островище Самокражской волости Новгородского уезда Новгородской
губернии было 12 дворов с 48 строениями, из которых жилых
– 12, 26 жителей мужского и столько же женского пола;
14 лошадей, 27 единиц рогатого и 20 единиц мелкого скота
(„Списки населённых мест…“). В 1912 году – 7
дворов (военная трёхверстовка), перед Великой Отечественной войной
– 13 дворов. Окончание названия поменялось на современное уже
после войны. Сегодня Островищи – компактная симпатичная
деревенька, хотя и не такая ухоженная, как Несуж.
„Бескрайние“ поля между деревнями Островищи и Раджа.
После Островищ проходим ещё около версты вдоль полей и попадаем в сгусток
деревень, центральной из которых является Раджа, а к ней примыкает Преображенка
(и Новосёлок). Наверное я не объективен, но на меня они произвели отталкивающее
впечатление, напомнив если не садоводства юга Ленобласти, то уж
садово-дачные посёлки Карельского перешейка точно. Скученностью
что ли. Имеется ничем не выдающаяся, кроме названия, речушка Рык (скорее
ручеёк).
Кажущееся таинственным название „Раджа“ устойчиво существует
минимум с 1539 года, и лишь в писцовых книгах 1500 года встречается
предшествующая форма „Раджода“ (А.А.Селин, „Историческая
география…“, стр.180, полная ссылка дана выше).
В.Л.Васильев (стр.327 „Архаической топонимии…“, полная
ссылка также дана выше) так трактует его происхождение
(не бейте, это не я такие слова пишу, не я, я вообще таких слов не знаю):
„Раннюю форму ойконима – Раджода –
предпочтительно обусловить антропонимическим композитом Рад(о)жадъ
в рамках асуффиксальной модели. Первая часть сложения характерна для
древнеславянских личных имен, к обоснованию второго компонента см.выше геогр.
Любожат: личн. Любожадъ. Упрощенная форма Раджа, по-видимому,
вторична: она преобразована из формы Раджода, потерявшей
мотивированность“. Некий Радожад поселение основал, короче.
„Списки населённых мест…“ 1884 года рисуют картину
совсем немалой деревни: 70 дворов с 281 строением (жилых
– 64), школа, маслобойня, 4 ветряных мельницы, две мелочных
лавки, 159 жителей мужского и 188 женского пола; 83 лошади,
280 единиц скота. Странно, что волость была Самокражская, а не
Раджинская – в Самокраже 1884 года было всего
30 дворов и 156 жителей (правда была усадьба и питейный дом).
Да и если посмотреть на расположение дорог на военной трёхверстовке 1912 года, то
становится совершенно очевидным главенствующее положение Раджи. К началу
Великой Отечественной войны в деревне насчитывалось 48 дворов (плюс
17 дворов в Преображенке и ещё 11 в Новосёлке).
Еще через километр дорога заканчивается, упираясь в поперечную грейдерную
дорогу также неплохого качества. Направо, на юг-юго-восток, по
карте менее километра до деревни Нива – это как раз и был
волостной центр Самокражи, переименованный в 60-е годы
XX века. Уж не знаю, чем название не угодило социалистическим функционерам,
но тогда же был переименована (в Ильмень) и крупная новгородская деревня
Самокража (Самокряж) близ западного побережья озера Ильмень. О происхождении
исконных названий, в том числе топонимическую легенду, можно почитать у
В.Л.Васильева (ссылка выше), стр.77-78.
Добавлю, что согласно уже упоминавшемуся отчёту на сайте
Молодёжного велоспортивного клуба в настоящий время деревня Нива нежилая.
Воистину, sic transit gloria mundi…
Нам же – налево, на север-северо-запад. Менее
чем через километр грейдер изгибается строго на север и на какой-то
момент впереди над деревьями (а скорее – над высокими
кустами) открывается колокольня заброшенной церкви в деревне Хочени. Еще пять
минут ходьбы – и звоночек 1бис: оказывается вокруг
деревни построили объездную дорогу, причём, судя по состоянию местности,
довольно давно, но ни на одной карте, включая двухкилометровку Новгородской
области издания 2000 года, этот факт не отражён. На момент написания этой
странички и он-лайн карты, например, „Яндекс-карты“,
также утверждают, что грейдер проходит прямо через деревню, и только
спутниковый снимок даёт
правдивую картину.
Дополнение: на найденном мной в интернете уже после написания этих строк
атласе-километровке Новгородской области 2008 года объездная
дорога показана, и показана адекватно.
Идущая прямо (точно на север) старая дорога уже начала зарастать и возникает
короткая запынка: бóльшая часть группы в кроссовках, терять время на
переодевание сапог не хочется, делать крюк – тоже. Решаем
рискнуть и оказываемся правы – старая дорога совершенно
сухая, хотя лес вокруг залит водой (кстати, я даже не знаю, стóит ли это
назвать лесом – густой низкорослый ольшаник вперемешку с
кустами вербы). Ещё пара минут – и церковь начинает
вырастать из-за деревьев (или, все-таки, кустов?).
Подходим, снимаем рюкзаки и начинаем фотосессию.
Заброшенная церковь в деревне Хочени.
Две верхние фотографии – вид с юга (сделаны на подходе)
и две нижние – вид с северо-востока.
С южной, западной и северной стороны от церкви располагается кладбище (в
относительно приличном состоянии, кстати), а с востока на некотором расстоянии
оборудовано нечто типа беседки для свиданий, и пока четверо участников
озабочены фотосессией, пятый вспоминает детство золотое :-).
Недалеко от церкви оборудована беседка для свиданий.
В воспоминаниях о золотом детстве…
Сама церковь, по крайней мере снаружи, находится в достаточно приличном
состоянии – я недаром все время пишу „заброшенная“,
а не „полуразрушенная“. Внутрь мы не полезли –
и время уже поджимало, и устали порядком. Может быть и зря, тем более, что в
одном из окон видна ведущая наверх лестница.
По сравнению с тем, как это часто бывает, заброшенная церковь находится в
достаточно приличном состоянии. На фасаде кое-где угадываются
следы голубой краски, а в одном из оконных проёмов видна идущая наверх
лестница.
Короткий поиск в интернете по приезду в Питер показывает, что это
церковь Николая Чудотворца постройки 1904 года, а также приносит
пару
фотографий
с отсутствующей у нас стороны – с юго- и северо-запада.
Нашлась и фотография
„купола церкви, сделанная через окно“ (я не копирую чужие фотографии
к себе на сайт, так что если доступ к „ВКонтакте“ заблокирован, или
если последняя фотография недоступна по каким-либо другим причинам,
попробуйте поискать её вокруг отчёта о
велопокатушке).
Название деревни В.Л.Васильев (стр.101 „Архаической
топонимии…“, полная ссылка выше) возводит
к восточно-славянскому личному имени Хоченъ, а В.Ф.Иванов в
„Топонимическом словаре селигерского
края“ идёт дальше и ассоциирует название с общеслававянскими и
древнерусскими именами с основой Хот (диалектное Хоча), делая Хочени
однофамилицей города Гатчина, который в писцовой книге 1500 года назван
„село Хотчино, что над озером Хотчиным“. С 1500 года
(„сельцо Хоченя“ в писцовых книгах Водской пятины
Новгородской земли) название деревни несколько раз незначительно изменялось:
Хочени в 1540, 1709, 1748 и 1788 годах, Хоченя в 1568 и 1582 годах,
Хочен в 1612 году, Хоченье в 1646, 1678 и 1718 годах (А.А.Селин,
„Историческая география…“, стр.175, полная ссылка
выше). В „Списках населённых мест…“
1884 года присутствует современный вариант названия –„село Хочени с мелочной лавкой и при нем усадьба с ветряной
мельницей“, в котором наличествует 28 дворов со
142 строениями, в том числе 37 жилыми (что-то мне не
понятно насчёт лишнего десятка жилых строений), 70 жителей мужского и
82 женского пола, 46 лошадей, 87 голов рогатого и 70 голов
мелкого скота. Неизменным название остаётся и на всех доступных мне картах
XX века, а число дворов колеблется от 21 в 1912 году и до 33 перед
Великой Отечественной войной. Ещё стóит упомянуть, что после войны в
деревне был организован колхоз „Красные Хочени“, который с
колхозом „Красные Хочуни“ (в расположенной в шести с половиной
верстах к юго-юго-востоку деревне с соответствующим названием)
составлял, на мой взгляд, прекрасную пару.
Автобусная остановка пребывает в худшем состоянии, нежели церковь.
Количество дворов (домов) в настоящее время мне оценить трудно, поскольку от
церкви мы двинулись по главной улице на северо-восток, оставив за
спиной более половины деревни, но думаю 30-40 будет правильной
цифрой. Большинство из них, как мне кажется, представляют собой дачи. Ещё
запомнилась не слишком свойственная российским деревням чистота и, я бы даже
сказал, аккуратность. А вот водицы из колодца мы испить опять не рискнули.
Четыре раза в неделю здесь есть шанс встретить автобус №235 (подробнее
см. в „Выводах по прогулке“), но не факт,
что он заезжает в саму деревню, а не просто останавливается на объездной
дороге.
В одном из последних по улице домов присутствуют люди, и мы подходим получить
консультацию о дороге на озеро. Ответ нас поражает: „А вы на какое озеро
идёте?“ „…???“ „А их два!“ В общем
выясняется, что в настоящее время озеро разделилось на два –
„ближнее“ и „дальнее“. Опять врут всё карты, без
исключения, и только спутниковый
снимок правдив :-). Кроме того выяснилось, что дороги на озеро нет (как мы
потом поняли, она на самом деле есть, только сильно заросла и заболотилась, да
и неудобна, так как выводит на дальнюю –северную
– оконечность озёр), но есть тропа. „А где тропа
начинается?“ „А вон там, в дальнем углу поля“. Как обычно, не
слишком конкретные указания, но и за них большое спасибо: тропу мы нашли (хотя
она начинается и не совсем в углу), а вот если бы мы искали показанную на
картах дорогу, то даже с GPS-навигатором пришлось бы провозиться.
„Да, а ручей-то мы перейти сможем?“ „Какой
ручей?“ „Ну вот, у нас тут на карте поперек поля показан ручей
Глубокий“. „Нет там никакого ручья“. И ведь действительно,
если не знать, что ручей должен быть, так его и не заметишь.
Тропа от поля ещё та – местами в грязи можно оставить
сапоги. Причём это не от натоптанности, а от свойств самой почвы, так что идти
рядом по лесу ненамного лучше. Ближе к озеру становится посуше, но подходы
к воде очень топкие.
Если смена названия деревень вещь достаточно распространённая, то объекты
гидрографии меняют свои названия не часто. Однако данное озеро
– исключение: на военной трёхверстовке 1912 года оно
поименовано как „Уское“, на предвоенных картах как
– „Узкое“, и лишь на картах последних 30 лет
фигурирует „оз.Хоченское“.
Тропа выводит к южной оконечности дальнего озера и упирается в тропу, идущую
вдоль берега. Ставить лагерь здесь решительно негде, так что народ идёт дальше
искать место для лагеря, а я оставляю рюкзак и бегу посмотреть, что это за
ближнее озеро, и заодно сделать пару кадров. К воде просто так не подойти, но
обнаруживаются полусгнившие жёрдочки, по которым, стараясь не дышать, я всё же
попадаю на берег:
Вид на южную оконечность „ближнего“ озера.
Перемычка между „ближним“ и „дальним“ озёрами.
Ставим лагерь.
Тем временем народ в метрах двухстах дальше по берегу обнаруживает большую
ровную поляну. Не сказать, что здесь очень сухо, но если сильно не топать, то
по ней можно даже ходить в кроссовках (в лес, правда, в кроссовках не отойдешь).
И, главное, есть подход к воде: пусть шатучие, но всё же мостки. Ставим
лагерь. Забегая во второй день прогулки скажу, что ещё в метрах четырёхстах
дальше, у северной оконечности озёра, на взгроке есть небольшое ровное поле.
Там гораздо суше, но нет нормального подхода к воде.
По GPS пройдено 24.2 км. День получился весьма тяжёлым, и дело не столько
в том, что на маршруте мы чуть меньше десяти часов, из которых более шести
– под рюкзаками, но скорее в том, что старт из дома состоялся в
районе пяти утра. Утром и днем пасмурно (с попыткой дождя), к вечеру несколько
разъяснилось.
Подход к воде в месте ночёвки.
„Дальнее“ озеро – вид на юго-запад.
Второй день (2 мая 2010 года)
Утром продолжаем движение по тропе вдоль берега. Однако буквально через сотню
метров и так не слишком нахоженная тропа упирается в ручеёк и то ли
заканчивается, то ли рассыпается среди кустов, то ли уходит левее. Ручеёк не
представляет собой ничего серьёзного, но тропу мы теряем, что неприятно,
поскольку дальше начинаются приболоченые кусты с буреломом (отличное
сочетание!). Уходим на самый берег озера. Здесь идти легче, но существует
вполне реальный шанс нехило провалится. Еще метров двести –
и впереди неожиданно возникает поросший изумрудно-зелёной травой
взгорок. Поднимаемся – небольшое поле:
Поле у северной оконечности „дальнего“ озера.
Прощальный взгляд на озеро Хоченское.
Ещё не азимут, но уже не дорога.
Как я уже писал, само поле представляет собой благодатное место
– ровное и сухое – для устройства лагеря, но
подход к воде здесь отвратительный.
Поскольку в северную оконечность озера впадает ручеёк, решаем для азимута на
железную дорогу отойти по полю немного западнее и на его дальнем конце
обнаруживаем нечто типа лесной дороги – вероятно сюда
когда-то приезжали из Хочени. Имеется и продолжение в северном
направлении. Хотя дорогой это назвать уже трудно, но метров триста выгадать
удаётся. Дальше – азимут.
Перед самым железнодорожным полотном весьма оригинальное препятствие: столбы
телеграфной линии подгнили настолько, чтобы упасть, но не настолько, чтобы
закреплённые на них провода не образовали крепкий проволочный забор более метра
высотой. Шутки шутками, а препятствие для человека с рюкзаком серьёзное, тем
более, что всё это лежит в придорожных кустах.
Железная дорога Батецкая–Великий Новгород в районе
остановочного пункта „50 км“:
вид на запад (к станции Батецкая)
вид на восток (к станции Мойка)
A parte: при съемке телеобъективом шпалы выглядят своеобразно.
A parte: а просто красиво.
Первоначально мы планировали пересечь железную дорогу и продолжить азимут на
север, на шоссе Р-47. Но лес на другой стороне „железки“
нам крепко не понравился, и мы решили пройти по шпалам немного на восток (всё
равно этот путь пришлось бы проделать по шоссе), а уж там азимутать. Как мы
оказались правы! Крохотный безымянный ручеёк, не на всёх картах и обозначенный,
на деле представляет собой речку, и вместо того, чтобы потратить неизвестно
сколько времени на организацию переправы, мы спокойно пересекаем его по
железнодорожному полотну:
Вот такой он на самом деле безымянный ручеёк, не на всех картах обозначенный:
вид вверх по течению (на север)
вид вниз по течению (на юго-запад)
Обратите внимание на березнячок на втором плане справа на левом снимке (это
северо-восточный сектор пересечения железной дороги и ручья).
От остановочного пункта „50 км“ до него чуть менее километра,
и, на мой взгляд, там можно найти прекрасное место для лагеря. С другой стороны
насыпи из-за бобровой плотины образовалось микроозерцо, и
кое-кто, пользуясь коротким привалом, устраивает там купание.
Воды заметно выше пояса, дно –более-менее
твердое. Вода, конечно, ледяная, но на 37 секунд (я засекал) выдержки
хватило.
Остановочный пункт „50 км“ – это именно
„остановочный пункт“, даже низкой платформы там нет:
Остановочный пункт „50 км“…
… и билетная касса при нём :-)
На всех старых картах он показан метров на триста ближе к Батецкой, чем на
самом деле, а реально находится там, где на них обозначен
„сар.“ (на атласе-километровке Новгородской
области 2008 года в этом районе вообще ничего не обозначено). Кто и зачем
здесь может высаживаться – непонятно; нахоженных тропинок
мы не заметили.
Начинаем движение на север. Первые сто метров удаётся выгадать по полянке рядом
с железной дорогой, потом недолго идёт приличный вековой ельник, а далее
– стандартный елово-лиственный лес средней ходовой
сложности. Минут через пятьдесят (считая от железной дороги) мы упираемся во
что-тоомерзительное – густое, низкорослое и
крепко заболоченное. Лезть туда никакой охоты нет, забираем восточнее.
Натыкаемся на едва заметную древнюю колею и по ней выходим на край полей,
заросший мелколесьем. Ещё немного – перед нами открытое
поле. Здесь по картам обозначен ещё один безымянный ручей, и, помятуя ситуацию
с предыдущим, настраиваемся на сложности. А вот и нет – этот
ручей можно перейти даже не поднимая отвороты болотных сапог. Рядом с ручейком
есть ровные и сухие места под палатку, но вода уже в начале мая сомнительного
качества, да и с дровами будут проблемы (но на следующих шести километрах, до
деревни Хреплё, о месте для ночёвки даже нечего и думать). Поле впереди также
кажется ровным и сухим, но на самом деле – кочковатое и
местами под ногами чавкает, идти трудновато. Чуть западнее, чем прямо на север,
на поле растёт крохотная рощица. Подходим – оазис:
из-под почвы сочится вода. Подходим зря –
здесь и так топко, а ещё устроен водопой для скота, так что грязь изрядная.
Выскакиваем на шоссе.
Короткий привал на участке азимута.
Заросший мелколесьем край поля.
Поле перед шоссе Р-47 (сзади слева, на фоне леса, едва видна
машинка). На среднем плане (перед ЛЭП) – пойма ручья.
Переправа через сам ручей не представляет сложности – даже
не требуется поднимать отвороты болотных сапог.
По шоссе идёт довольно интенсивный поток машин. Асфальтовое покрытие в типичном
для России состоянии. Проходим шестьсот метров на восток –
здесь перекопанный поперечной канавой съезд на северо-восток –
на грунтовку к скотному двору. Недолгие колебания: и срезать хочется, но только
что переодели кроссовки, а на ином скотном дворе и в сапогах утонуть недолго.
Да и не известно, какая дорога идёт от скотного двора к деревне (из деревни мы
увидели, что дорога для пешехода вполне приличная, так что идти через скотный
двор, по-видимому, можно), поэтому осторожность берёт верх и мы
проходим ещё пятьсот метров по шоссе. Последний участок перед поворотом на
грунтовку к деревне Остров срезаем через поле (на нем сухо). Грунтовка широкая,
сухая, но изрядно разбитая и пыльная.
Искать в интернете что-либо касаемо деревни Остров занятие
невесёлое: только в Новгородской области деревень с таким названием
11 штук,
и две из них – в Батецком районе. Так что обратимся к уже
использованным источникам. На картах IX-1–IX-13 Успенского
Хрепельского погоста Водской пятины в книге А.А.Селина „Историческая
география…“ (полная ссылка выше) Остров
впервые (предыдущая карта относится к 1568 году) появляется как
„сельцо Остров“ в 1582 году, а как деревня –
в 1612 году (также см.стр.185 указанной книги). К 1884 году в деревне
насчитывается 41 двор с 96 строениями из которых 41 жилое,
2 ветряных мельницы, около 240 жителей, 43 лошади и др.
(„Списки населённых мест…“). Однако военная трёхверстовка
1912 года утверждает, что в деревне всего 29 дворов. Карты конца
30-х годов XX века показывают Остров как самую большую
деревню в округе со 106(!) домами. Ну сто не сто, а полсотни
домов, думаю, сейчас в деревне насчитать можно, причём у меня сложилось
впечатление, что это жилые избы, а не дачи. И очень сильное впечатление
произвела сияющая свежей краской детская площадка рядом с пересечением
грунтовки и главной улицы.
На подходе к деревне Остров по грунтовке от шоссе Р-47:
вид на север
вид на запад
Аист (точнее – белый аист, Ciconia ciconia) с птенцом.
Унылый пейзаж на выходе из деревни.
Последующие почти четыре километра по грунтовке до деревни Хреплё тянется
череда унылых полей и запомнились эти сорок минут ходьбы следующими
достопримечательностями. Прыжки через навозные плюхи и лужи: навоз со скотного
двора вывозит на ближнее поле снующий туда-сюда трактор с прицепом.
Невероятное благорастворение воздухов от горящей свалки мусора. Исток реки
Мойки, представляющий собой небольшой проточный ручеёк среди основательно
приболоченых кустов вербы. Примерно на середине пути, там, где на некоторых
картах обозначено урочище Клепино, на некоторых – урочище
Келепино (а на некоторых ничего не обозначено :-), на дальней границе поля
слева от дороги виднеется одинокий дом. Исторически эти места были, как минимум
дважды, заселены. В соответствии с тем, что обозначено на упомянутых чуть выше
картах IX-1–IX-13 из книги А.А.Селина (также
см.стр.184-185),где-то здесь располагались деревня
Нефедков Березняк (с 1500 по 1568 год, в 1582 году она стала
„пустошь, что была деревня“ и к 1790 году название
сократилось до „пустоши Березняк“), а также деревня Щерцино (в
1539 году, Щерково в 1568 году, в 1582 году Шерстикино
–„пустошь, что была деревня“, а в районе
1790 года возникает пустошь Ширкина). Вторая попытка заселения была
предпринята, вероятно, между революцией и Великой Отечественной войной: на
двухкилометровке генерального штаба РККА 1942 года здесь отмечена деревня
Клепино (немаленькая, кстати) в сцепке с деревней Лобково (но на немецких
пятисотметровках начала войны – Шерешкино, и,
по-видимому, оттуда это название перекочевало в некоторые
географические
справочники). В общем, не всё тут мне ясно в
историко-географическом плане.
Незадолго до деревни Хреплё прямо по курсу из кустов вербы выпрыгивает
полуразрушившаяся колокольня. Слово „выпрыгивает“ здесь очень
уместно, поскольку происходит это резко и неожиданно. Колокольня представляет
собой некоторую загадку, так как остатков церкви рядом не наблюдается. Более
того, в интернете пишут, что это
„колокольня церкви 1885 года“, но ведь Хреплё было
Успенским погостом
(определение слова „погост“ из Википедии стоит дополнить
определением из Большой советской
энциклопедии) как минимум с 1500 года, то есть здесь была и гораздо более
древняя церковь. В настоящее время колокольня представляет собой жалкое зрелище
и, в частности, хорошо заметный на некоторых фотографиях ниже наклон
– это не криворукость фотографа, а реальность.
Полуразрушившаяся колокольня в деревне Хреплё.
Две верхние фотографии – вид с юга (сделана на подходе)
и с юго-запада,
а две нижние – вид с запада-северо-запада и
северо-запада.
Как ни странно, я не нашёл в интернете страничек, в сколь-либо
заметной степени посвящённых деревне Хреплё: молчит (пока?) Википедия, молчит
и сайт Новгородской области, так что
обратимся к уже неоднократно использованным источникам. Поселение называется
Хрепельским Успенским (или Успенским Хрепельским) погостом в писцовых книгах
1500, 1540, 1568, 1582 и 1612 годов, а в книгах 1718 и 1790 годов
– просто Хрепельским (А.А.Селин, „Историческая
география…“, стр.184). На „Карте Новгородской губернiй“
1871 года также фигурирует Хрепельский погост, но на военной трёхверстовке
1912 года –„погост Хрепло“. Название
„Хрепле“ (вот ей-богу, можно любить букву ё, можно не
любить, но есть случаи, когда точки ставить необходимо) появляется на картах
времён начала Великой Отечественной войны и остаётся с тех пор неизменным.
Увы, выяснить происхождение слова Хреплё мне не удалось, хотя я и потратил
на это несколько часов.
Интересно, что до революции сам по себе погост Хреплё никогда не был особо
населённым местом (не надо смеяться: слово „погост“ стало синонимом
слова „кладбище“ только в начале XX века, насчёт XVIII
Википедия заблуждается). Так, в 1884 году по данным „Списков
населённых мест…“ в погосте насчитывалось 10 строений (из
которых 5 – жилых), 22 жителя (12 мужчин и
10 женщин), 4 лошади и 6 голов рогатого скота. Зато вокруг
погоста постоянно роилась (я ничего негативного в это слово не вкладываю,
просто это очень точное определение: деревни возникали, исчезали, меняли
название, а некоторые ещё и сдвигались на местности) плеяда деревень:
Пенково, Загорье, Крючково (Крючкова), Крекшино, Иевково (Иевкова), Заречье.
Для сопоставления: в том же 1884 году три ближайшие (расстояние не более
полуверсты) к погосту деревни – Иевково, Крекшино и
Крючково – в сумме насчитывали 175 строений (из
которых 76 – жилых), 438 жителей (206 мужчин и
232 женщины), 92 лошади и 185 голов рогатого скота. Помимо
перечисленного были три усадьбы (две в Крекшино и одна в Иевково), школа (в
Иевково), восемь ветряных мельниц (семь в Крючково и одна в Иевково), мелочная
лавка (в Крекшино). К 1914 году число дворов в этих трёх деревнях
сократилось почти вдвое, но и само Хреплё, похоже, стало погостом в современном
понимании этого слова. К началу Великой Отечественной войны деревни Иевково и
Крекшино объединили (или объединились?) под именем Хреплё (22 дома),
Крючково (31 дом) обособилось и, похоже, несколько отодвинулось к
северо-востоку, плюс возникло Заречье (15 домов). В начале второй
половины XX века Заречье исчезло, Крючково существенно сократилось (до
13 домов), а Хреплё даже немного выросло (до 25 домов) и, похоже,
эта тенденция сохраняется до настоящего времени.
В заключение упомяну неосмотренные нами достопримечательности деревни Хреплё:
курганный могильникXI-XII
веков (если интересно, поищите сами – в интернете
порядочно материалов по этому вопросу, в том числе и фотографии украшений из
могильника) и каменный крест.
У полуразрушившийся колокольни грейдерная дорога из деревни Остров (с шоссе
Р-47) заканчивается, упираясь в равнозначную дорогу. Поворачиваем
налево (на запад-юго-запад), а через метров пятьдесят
– направо, по дороге, спускающейся к речке. Здесь через речку
перекинут проезжий мост (как выяснилось, Хрепелка – речка не
самая маленькая, и я не хотел бы искать через неё переправу). После моста
продолжаем движение в том же направлении (основная дорога уходит влево),
преодолевая заметный подъем. Наверху – поля, у кромки леса
слева лежит небольшой валун, и от него назад открывается неплохая панорама
деревни.
Вид на восточную часть Хреплё с северо-западного берега Хрепелки.
Прощальный взгляд на полуразрушившуюся колокольню в Хреплё (зум ×16).
Лесная дорога на озеро Петровское.
При наличии GPS-навигатора поиск начала дороги к озеру Петровскому
не доставляет проблем – оно точно там, где показано на
генштабовских картах. В противном случае к началу дороги можно пройти так:
после подъема от речки продолжить движение на север, оставив небольшой валун
слева, и, выйдя на поле, повернуть на запад. Затем найти на южном краю поля ту
колею, которая ближе всего к коренному лесу, и двигаться по ней через поросль
мелких деревьев и глубокие лужи воды. Место входа дороги в лес читается
нормально. В лесу дорога вполне приличного качества для пешехода, не слишком
сырая, но потихонечку зарастает. Примерно через полтора километра после входа
в лес дорога резко поворачивает на север (и, как мы выяснили на следующий день,
ещё через полторы сотни метров неожиданно заканчивается). На запад продолжается
относительно нахоженная тропа, выходящая через сто метров на багульниковое
болото с высокими соснами и ещё через триста метров выводящая на берег озера.
Само Петровское симпатичное, но не слишком оригинальное. Берег болотистый,
топкий, и не думаю, что даже в сухой сезон где-нибудь рядом с
озером удастся организовать нормальный лагерь. Из озера вытекает ручей,
впадающий, судя по карте, в речку Хрепелку. Начальный участок ручья
представляет собой канаву, и на обратном пути пара участников немного
прогулялась вдоль неё, но ничего интересного не увидела. В обе стороны по
берегу озера идут слабенькие тропки.
На подходе к озеру Петровскому.
А вот и само озеро – вид на запад.
У истока ручья (в месте подхода тропы): вид на южный и северный берег озера
соответственно.
За те двадцать минут, что мы провели на озере, освещение несколько раз
кардинально менялось.
Лагерь второго дня.
Возвращаемся обратно к дороге. Здесь есть глубокая чистая лужа, и мы начинаем
думать. С одной стороны, ещё не слишком поздно. С другой –программа-минимум на сегодня выполнена, а что там будет дальше
с водой и сухими местами – неясно. В конце-то
концов, не рекорды мы ставим, а отдыхать приехали. Так что чуть южнее находим
среди ёлок ровную и более-менее сухую площадку и ставим лагерь.
Забегая несколько вперёд надо отметить, что следующий день показал правильность
этого решения: в первые полтора-два часа ходьбы ничего приличного
нам не встретилось. Нет, места под палатку были, но с чистой водой серьёзнейшие
проблемы, а на речке Жаровке наоборот, были бы проблемы с местами под
палатку.
Нитку нашего маршрута в окрестностях озера Петровского я нанёс на
спутниковый снимок,
но, к сожалению, его качество не слишком высоко.
По GPS пройдено 14.7 км, однако нельзя сказать, что день получился уж
совсем лёгким. Утром ясно, днём кучевые облака, к вечеру небо затянуло.
Весенняя макролирика: слева – ветреница лютичная или
лютиковая (Anémone ranunculoides), в центре и справа
– печёночница благородная (Hepática nóbilis)
двух окрасов. Все они принадлежат к семейству лютиковых (Ranunculáceae).
Весенняя макролирика на берегу озера Петровского: перезимовавшая клюква
обыкновенная (Vaccínium oxycóccus). Оказывается клюква
принадлежит семейству вересковых (Ericaceae).
Весенняя макролирика рядом с озером Хоченским: молодой строчок, причём, похоже,
будущий строчок гигантский (Gyromitra gigas).
Третий день (3 мая 2010 года)
Утром спокойненько собираемся: настойчиво тренькавшие предыдущие два дня
звоночки мы не услышали, а зря – стоило бы выйти часа на
полтора-два раньше. Подходим к месту поворота вчерашней дороги из
Хреплё и идём на север, благо сегодня нам как раз туда и надо. Впрочем, далеко
мы не ушли: почти сразу дорога завернула на запад, подошла к краю болота и
кончилась. И как кончилась: можно подумать, что доезжавшие до этого места
возносились на небо – нет ни следов разворота, ничего.
Просто конец колеи и всё. Дальше нет даже тропинки.
Выходим на болото. Вчера, когда мы ходили к озеру, мы видели на болоте просеку
север-юг (она показана на картах), так что сейчас подрезаем её.
Не то, чтобы по просеке здесь было бы удобней идти, просто на компас можно не
пялится. Просека постепенно затухает, и менее чем через версту, немного не
доходя до показанной на картах поперечной просеки, мы её теряем. Тем временем
сосново-багульниковое болото превращается в мокрый ельник. Ну что
ж, азимут был запланирован. Сначала пытаемся двигаться на северо-запад,
но лес там в смысле проходимости становится всё хуже и хуже, и мы постепенно
отклоняемся сперва на север, а потом и на северо-восток. И очень
кстати – если бы мы перли как бешенные лоси, то вылетели бы
по центру старой вырубки со всеми причитающимися радостями, а так мы попадаем
на её восточный край, где ещё и старая лесовозная дорога имеется (говоря
точнее – не „старая лесовозная дорога“, а дорога,
по которой вывозили лес с вырубки).
Старая вырубка не лучшее место для азимутания.
На дороге по восточному краю старой вырубки.
В северо-восточном углу старой вырубки –Т-образный перекрёсток. Нам налево, на запад.
„Деревянная“ дорога.
Метров через пятьсот доходим до северного края вырубки. Здесь присутствует
поперечная дорога, показанная на всех картах, и, метрах в двадцати южнее
параллельно ей идёт „деревянная“ дорога. Поворачиваем налево,
на запад. Хотя основная часть лесовозов уходила на восток, и в нужном нам
направлении их проехало не мало. К счастью, это было давно, и почва частично
успела восстановиться. Идти можно достаточно спокойно, а вот проехать
– вряд ли. На велосипеде? Не знаю, думаю в основном придётся
вести его рядом.
Через километр с небольшим я начинаю нервничать – по всем
картам (включая, кстати, и хвалимый мной атлас-километровку
Новгородской области издания 2008 года) дорога должна начать отклоняться
к северу, а она тянется, сколько хватает взора, прямо на запад. Так, а вот и
развилка, только совсем не та – равнозначная дорога уходит
налево, на юг-юго-запад. Бред какой-то, не должно
здесь быть ни прямой дороги, ни, тем более, дороги налево. Ага, есть нечто и
направо, на север. Заметить это нечто можно только, если искать. И отходит оно
не плавно по дуге, как это показано на картах, а под прямым углом (даже
чуть-чуть назад). И GPS-навигатор показывает, что
происходит это на четыреста метров западнее, чем по картам. Тренькавшие
звоночки переросли в колокольный звон, только вот поздно.
Интересно, что на двухкилометровке Генерального штаба РККА 1932 года
издания здесь обозначено некое Заболотье, но ни на более ранних картах, ни на
пятисотметровках, изданных менее чем десять спустя, ничего жилого не
показано.
Как я уже писал, в интернете нет (пока?) приличных спутниковых снимков этого района, так что я
не знаю, куда ведут две основные дороги (на вырубки? в деревню Курино?), а
нитку нашего маршрута я изобразил на не слишком новой пятисотметровке (лучше всё рано ничего нет).
В отличие от поиска поворота, ходьба по дороге сложностей не доставляет
– обычная лесная дорога, умеренно заросшая. Более того, лес по
краям не слишком противный, и кое-где можно было бы организовать
лагерь, если бы была вода. Но чистой воды мы не встретили ни в каком виде.
Бывшая деревня Случино сегодня.
Через километр выходим на поля бывшей деревни Случино. Дорога превращается в
малозаметную колею, которая вскоре совсем исчезает. В самом начале полей
(раньше, чем это обозначено на карте) на северо-восток
ответвляется ещё одна еле заметная колея – возможно, это
начало дороги к урочищу Савины Поляны, а возможно –
очередное недоразумение.
Впервые Случино упоминается в „Подлинной писцовой книге Воцкой пятины
письма и дозора С.Дмитриева, Е.Старого и подьячего С.Киселёва“
1582 года как „деревня Случина“ Успенского Хрепельского
погоста. Далее – в 1678 (деревня Случино), 1718
(усадище Слуги) и
1788-91 годах (пустошь Случино) (А.А.Селин, „Историческая
география…“, стр.186; полная ссылка выше).
В соответствии со „Списками населённых мест…“, в
1884 году в деревне Случино насчитывались четыре крестьянских двора и
усадьба (18 строений, из которых пять – жилых),
ветряная мельница, 18 или 34 жителя (по разным спискам), шесть лошадей,
18 голов рогатого и 16 голов мелкого скота. Тоже количество дворов
(четыре) указано и на военной трёхверстовке 1912 года, но ни ветряная
мельница, ни усадьба не обозначены. Согласно немецкой пятисотметровке начала
Великой Отечественной войны в деревне имеется девять дворов, а рядом, в
пятистах метрах, на северо-восточном краю полей, присутствует
несколько строений под названием Высокие Горы. В 60-х годах
XX века три дома в деревне ещё оставались (генштабовская пятисотметровка).
Сегодня от Случино осталась только группа деревьев и красивые поля, по которым
проходит граница между Новгородской и Ленинградской областями.
На северной оконечности западной группы полей неожиданно легко находим дорогу
к бывшей деревне Любино. Ну, дорогу – это смело сказано, но
колея имеется. Рядом поле изрядно перепахано кабанами.
Речка Жаровка – неожиданная переправа.
Приспускаемся немного вниз и – сюрприз, сюрприз. На почти
всех картах, включая военную трёхверстовку 1912 года (а она в плане
гидрографии обычно не врёт), начало речки Жаровки показано восточнее (и только
на генштабовской километровке написано „бр.“, но и на ней
здесь обозначен самый-самый исток). Как же –
основательно залитая пойма, быстрая струя чистой воды, а глубина такая, что
если бы не набросанные здесь камни, то в рабочих сапогах и не перейдешь. На
фотографии справа всё видно (кроме того, что стоим мы аккурат на колее). Стоит
отметить, что это первая чистая вода на участке от озера Петровского. Места
под палатки есть чуть назад, ближе к полям (но кабаны?), а на северном берегу
не особо. Можно, впрочем, при желании попробовать поискать.
Колея в реке тупо заканчивается (топились здесь, что ли? дык для этого
мелковато). Пробираемся через болотистую пойму, выбираемся на более сухой
бережок и с помощью GPS-навигатора пытаемся отыскать остатки
дороги. А вот фигушки – нет ничего (потом, на участке
азимута, тот же навигатор говорил, что мы несколько раз пересекали дорогу, но
от неё действительно ни-че-го не осталось). Находим какую-тоедва-едва заметную тропку и начинаем продираться по ней. Не
туда – это тропка вдоль Жаровки, да и не очень-то
тропка. Компас и на север – дороги нет. Основательно на
запад – вроде дорога? Чуть-чуть на север
– нет, не дорога. На запад, на север, на запад –
впереди просвет. Ура, поля. Мерзейший участок пути – чуть
более километра за час: низкорослослый густой лес, сдобренный переплетёнными
кустами и глинисто-вязкой почвой. Для абсолютного счастья не
хватало лишь велосипедов в руках.
Поля-то поля, но не те. На север и ещё участок крепко заболоченных
кустов. Вот теперь те – бывшая деревня Любино. А это там
что? Троллейбус? Как троллейбус? Подходим – действительно
троллейбус. Ну и ну!
Любино – ещё одно старинное поселение, упоминаемое, согласно
А.А.Селину („Историческая география…“, стр.195; полная
ссылка выше), как деревня Никольского Будковского погоста
уже в писцовых книгах Водской пятины в 1500 году и далее во всех писцовых
книгах до 1791 года (кроме деревни называлось: „пустошь, что была
деревня“ (1582 год), усадище (1709, 1718 и 1748 годы) и в
1791 году сельцо). „Список населённых мест Санкт-Петербургской
губернии по сведениям 1862 года“ (СПб, 1864; стр.81) характеризует
Любино как „владельческую деревню при колодцах“ с семью
дворами и 49 жителями – 24 мужчинами и
25 женщинами. На военных трёхверстовках второй половины XIX века и
1912 года деревня обозначена как Любкино (думаю, что это описка,
источником которой является пятиверстовка Шуберта 1834 года; аналогичная
ситуация с названием „Жировка“ вместо „Жаровка“), а на
картах начала Великой Отечественной войны – снова Любино
(14 дворов). В 60-х годах XX века деревни уже не было
(генштабовская пятисотметровка).
Вид на поля бывшей деревни Любино с их южного края.
Нынче основная достопримечательность – троллейбус.
Недалеко от троллейбуса (чуть к западу) навалена большая груда камней. Садимся,
достаем перекус и начинаем думать. В городе мы планировали азимутать отсюда на
север, подрезая дорогу Вельяшева Горка – Лошицы. Азимут,
если лес будет как только что, займёт не менее часа и это не так страшно, но
если самой дороги не будет, то мы получим ещё самый минимум семь километров
азимута и речь пойдёт не о том, чтобы успеть на последнюю электричку из Оредежа
сегодня, а о том, чтобы успеть на неё завтра. Решаем идти в Вельяшеву Горку и
посмотреть там, в каком состоянии дорога на Лошицы.
Идём к западному краю полей напрямую – нигде нет даже следов
колей. Кочковато, трава пылит и всё изрыто кабанами. Помятуя полученный только
что урок, тщательно обследуем край поля аж с двумя GPS-навигаторами
в руках. Ну нет ни малейших следов дороги, хоть убейся о ближайшее дерево. Так,
опять компас. Продравшись метров на сто в лес через очередную мерзость находим
так-таки остатки дороги: она кончается в кустах, не доходя до
полей. Бред какой-то – ну не зарастают так дороги, всегда
что-то да остаётся (особенно после того, как проехал троллейбус
:-). С дорогой (сознательно пишу не „по дороге“ –
постоянно приходится обходить заросли кустов) идти чуток легче. Ближе к
Вельяшевой Горке дорога неожиданно выскакивает на южный край
сосново-мохового болота и наконец плавно превращается в обычную
лесную дорогу. Из болота сочится ручеёк с чистой водой (думаю, что если очень
постараться, то можно найти и место под палатку). Ещё немного –
и перед нами возникают дома Вельяшевой Горки.
Деревня Вельяшева Горка действительно расположена на горке. Этого почти не
видно ни на наших фотографиях, ни на фотографиях из посвященного деревне (и
крайне интересного) фотоальбома, который я обнаружил в
интернете при написании данной странички, но это очень хорошо чувствуется
ногами, особенно когда идешь с рюкзаком. И, кстати, „косоватость“
многих домов обусловлена именно тем, что они стоят на склоне холма. При этом
не оспаривая право автора указанного фотоальбома на собственный взгляд
(„По заросшим дорожкам заброшенной деревни“), согласиться я
с ним не могу: деревня не производит впечатления заброшенной. Конечно, мы были
там в ясный солнечный день, а это существенно меняет восприятие, но всё
же… Но всё же впечатление заброшенной деревня не производит, скорее
наоборот, есть впечатление оживающей. Это впечатление. А вот ощущение…
Ощущение возникло жутковатое – и не только у меня: участницы
тут же вспомнили роман Стивена Кинга „Жребий“. Не
знаю, хватит ли мне дарования объяснить, но попробую, хотя придётся сделать
небольшое отступление.
За тридцать лет прогулок с рюкзаком я видел очень много заброшенных деревень
той или иной степени разрушенности – от практически целых
домов до фундаментов и груд брёвен, во все времена года, в любые времена суток;
доводилось и ночевать в таких деревнях. Обычно они вызывают или ощущение
теплоты (с примесью грусти), или любопытства, или вообще никаких ощущений не
вызывают. И за всё это время единственный, кажется, раз возникло ощущение
жути – зимой далёкого 1983 года, в деревне Большая
Хундола на Вепсах. Выскочили мы к этой деревне неожиданно –
на единственной доступной нам в то время карте она обозначена не была (вероятно
в силу „упраздненности“, хотя деревня огромная –
под сотню домов). Выскочили уже в легких сумерках, стояли и смотрели: белый
нетронутый снег, чёрные дома (за расстоянием и сумерками они казались абсолютно
целыми) и ни звука, ни огонька, на запахов…
Так вот, Вельяшева Горка: полуразмотанный абсолютно новенький рулон
ярко-зелёнойсетки-рабицы, которую уже начали
приколачивать к столбикам будущего забора, расчищенные от прошлогодней травы и
частично вскопанные (не кабанами ли?) огороды, миска с какой-то
собачей жратвой рядом с домом – и ни дымка, ни шевеления, ни
собачьего брёха… А ещё кабанья тропа вокруг деревни, настолько набитая,
что кажется небольшой канавой. Фотографии, конечно, ничего этого не передают.
На входе в деревню с востока.
Небольшая „гористость“ всё же заметна.
Вдоль центральной „улицы“.
На западной окраине деревни.
В своей статье (существует копия)
„История в лужских названиях“ Алексей Аимин
связывает название „Вельяшева Горка“ с древнеславянским именем
одного из первых лужских своеземельцев – Вельяш, потомок
которого „Тимофей Вельяшев упоминается в документах как сборщик кормов
для шведских войск в Тёсовском погосте в 1611-1612 годах.“
Однако мне это не кажется столь однозначным. Дело в том, что в писцовых книгах
(А.А.Селин „Историческая география…“, стр.195; полная ссылка
выше) слово „Вельяшева“ появляется только в
1791 году (одновременно со сменой статуса с „усадище“ на
„сельцо“), а до этого времени упоминаются деревня Горка (1500, 1540
и 1568 годы), пустошь Горка „что была деревня“ (1582 год),
деревня Горки (1646 год) и усадище Горка или Горки (1669, 1709, 1718 и
1748 годы). Слово „Вельяшева“ отсутствует на пятиверстовке
Шуберта 1834 года, на военных трёхверстовках второй половины XIX века
и 1912 года, а также в „Списке населённых мест
Санкт-Петербургской губернии по сведениям 1862 года“
(СПб, 1864; стр.81), где просто Горка характеризуется как
„владельческая деревня при колодцах“ с православной часовней,
с девятью дворами и 67 жителями – 32 мужчинами и
35 женщинами. В какой-то момент после революции двухсловное
название восстановили (так как исторических материалистов трудно назвать
радетелями истории, подозреваю, что свою роль сыграло очень простое
обстоятельство – наличие в Ленинградской области
33 „просто Горок“), и на предвоенных картах появилась
Вельяшева Гора (не Горка) где с 12, а где с 24 дворами. Интересно, что на
этих картах дорога из деревни Любино показана существенно южнее, чем на более
современных, и приходит она в Вельяшеву Гору не с востока, а с юга (на
дореволюционных картах есть обе дороги). По официальным данным
(см.архив в самом конце) в 2006 году в деревне Вельяшева Горка проживал
один человек, ну а домов, как мне кажется, сейчас чуть более десяти.
В заключение упомяну, что поиск в интернете принёс прекрасную пару упомянутым
ближе к началу риэлтерам, торгующим пентхаузами и элитными квартирами в более
не существующей деревне – сайт, предлагающий продажу
авиабилетов и оформление виз в Вельяшеву Горку. Как было спрошено в известном
анекдоте: „Ну и кто ты, Ванюша, после этого?“.
Вновь встаёт принципиальный вопрос: куда нам, собственно, дальше?
Разделяемся – я делаю „круг почёта“ по окраине
полей в секторе север–восток, Володя идёт посмотреть дорогу
на запад. Результаты грустные: дороги на Лошицы нет (на спутниковом снимке видно что-то
типа дороги на участке сосново-мохового болота, но на местности
начало этого „что-то“ не назовёт дорогой даже самый
законченный оптимист, а спутникого снимка у нас с собой не было) и, что заметно
хуже, нет ничего на запад, к железной дороге (если внимательно посмотреть на
спутниковый снимок при максимальном увеличении, то что-то типа
дороги на запад просматривается, но на местности мы её не заметили). Есть
дорога на север, причём видно, что ведёт она на соседнее поле. На север нам, в
общем-то, не нужно. Однако других дорог или троп в деревню не
приходит, а люди сюда как-то да попадают – ну
не вертолётом же, право. Так что – на север. Проходим мимо
главной местной достопримечательности – разлапистой сосны,
выглядящей очень красиво (но чуждо) на фоне берёзово-ольхового
мелколесья. Огонь выжег у неё нижнюю часть, и в образовавшемся „дупле“
теперь стоит образок (его почти не видно на наших фотографиях, но в упомянутом
выше фотоальбоме есть два
хороших кадра).
Главная достопримечательность деревни Вельяшева Горка: одинокая сосна на фоне
берёзово-ольхового мелколесья. В выгоревшей нижней части стоит
образок.
Дорога действительно выходит на соседнее поле и там разделяется на примерно
равнозначные – на север и на запад. Северная дорога, поля
бывшей деревни Кутково и болото Гладкий мох остаются ждать будущих
исследователей, а мы поворачиваем на запад в надежде выйти в деревню Кострони
и далее на станцию Заклинье: с момента утреннего старта прошло уже шесть часов
и на большее у нас просто не осталось времени.
Через двадцать минут бодрой ходьбы выходим на красивую большую поляну (или
маленькое поле) с холмиками и группой деревьев посередине. Место очень
красивое. Здесь на двухкилометровке генштаба РККА 1932 года и на немецкой
пятисотметровке 1943 года (выполненной „на основе русской карты
масштаба 1:50000 1939 года“) показана деревня Дора (2
и 3 двора соответственно). На дореволюционных картах деревня не обозначена,
но она упоминается в писцовых книгах 1500, 1540 и 1790 годов (А.А.Селин
„Историческая география…“, стр.184; полная ссылка
выше). Еще минут через двадцать начинается участок, где
дорога пересекает истоки речки Чёрной. В принципе для пешехода проблем нет,
но почва вязкая, и ездившие по дороге трактора (или что-то другое
с высокой проходимостью) каждый раз выбирали новую траекторию, так что тут
имеется целый пучок сходящихся и расходящихся дорог-колей. Мы
старались выбирать наиболее наезженные, но у меня сложилось впечатление, что
это не принципиально. Как не парадоксально, но здесь можно поискать (и найти)
место для ночёвки – есть несколько относительно светлых (без
густого подлеска) участков, а почва, хоть и сырая, человека выдерживает, вода
же в ручейках достаточно чистая. А ещё здесь мы покидаем Ленинградскую область
и вновь оказываемся в Новгородской. В конце концов, чуть более чем через час с
момента старта из Вельяшевой Горки, выходим на поля деревни Кострони.
На дороге Вельяшева Горка – Кострони:
район истоков речки Чёрной.
Место выхода дороги из Вельяшевой Горки на поля деревни Кострони.
История Кострони явно ждёт дотошного исследователя, мой же дилетантский
поверхностный поиск натыкается на ряд неясностей. Например, согласно картам
VII-1–VII-12 из книги А.А.Селина „Историческая
география…“ (полная ссылка выше), сельцо
Кострони Дмитриевского Городенского погоста регулярно фигурирует в писцовых
книгах с 1500 по 1791 годы, но в соответствующей таблице
(стр.150-165)почему-то не упомянуто. Общепринято
считать, что поразившая нас усадьба (изначально мы не собирались заходить в
Кострони и наличие усадьбы оказалось для нас полнейшей неожиданностью
– отсюда название этой странички) принадлежала графу А.И.Малышеву,
но, оказывается, существует и другая версия
(неплохо аргументированная, надо сказать). При этом „Алфавитный список
селений, по уездам и станам С.Петербургской губернии“ (СПб, 1856)
утверждает, что селение Кострони (1-го стана Лугского уезда; семь
дворов, 22 души) принадлежит „г.Целенне“ (господину,
госпоже?), а „Список населённых мест Санкт-Петербургской
губернии по сведениям 1862 года“ (СПб, 1864; стр.82)
– что Кострони (1-ый стан Лужского уезда;
11 дворов и православная часовня, 23 жителя мужского и
29 женского пола) являются „деревней и мызой разных
ведомств“, и расположены при реке Коспроньке (опечатка? Костроньке?).
При этом, согласно картам того времени, начиная с пятиверстовки Шуберта
1834 года и кончая военной трёхверстовкой 1914 года, речка, на
которой располагается деревня, всегда называлась „Чёрная“ (название
„Городянка“ на листе 5-9 трёхверстовок
различных годов выпуска – очевидная тиражированная опечатка,
в чём легко убедиться, посмотрев лист 5-8), а сама деревня
обозначена как „Кастронь“. Чехарда с названиями продолжается
после революции: на двухкилометровке Генерального штаба РККА 1932 года
откуда-то возникают „Коростыни“ (23 двора,
и, кстати, на этой карте впервые появляется животноводческий колхоз с
очаровательным и многозначительным названием „Батрак“),
предвоенные карты называют деревню „Костронь“, и лишь в
60-х годах XX века возвращается историческое
„Кострони“.
Название „Кострони“ изрядно (более 1000 ссылок даёт Google и
чуть менее – Яндекс) встречается в интернете, однако
действительно интересных страничек не так уж и много. Оставляя в стороне
очередные чудасии автоматического использования чужих баз данных типа
„политическая карта Кострони“ (вот попадись мне ссылка на
„глобус Кострони“, я бы её дал :-), выделю следующие.
Статья Александра Журова
„Деревня Кострони: арена русской истории на фоне дикой природы“ и
его же фотоальбомы: „Деревня Кострони.
Каменные останки былого“ и „На графских развалинах
в деревне Кострони (Батецкий район)“. Как и в случае с упомянутым
выше фотоальбомом Вельяшевой Горки, позиция автора мне кажется несколько
предвзятой (и не только мне – в гостевой книге ниже статьи
есть отзыв: „Лукавите в некоторых местах, Александр –
хоть и по мелочи“), но и статья, и фотоальбомы очень интересные, а
фотографии „графских развалин“ замечательные. Далее
–фотоальбом-отчёт о
зимней велопокатушке „Кострони –Радоли
–Батецкий – Старые Гусины –Ивня –Мроткино – Батецкий 5.12.10“.
Ей-богу, 151 фотография внавал и без подписей далеко не
лучший способ представить своё путешествие, но некоторые из фотографий просто
чудесны (и к некоторым подписи все же есть в другом месте).
По мелочи: тайник-обезьянник на
геокэшинге, официальное предложение от
администрации Батецкого муниципального района о продаже свободной индустриальной
площадки „Усадьба в д.Кострони (18-19 вв.)“ (а
вот так!). Ещё можно упомянуть статью В.Л.Васильева „К
проблеме топонимического изучения Приильменья“ (Вестник Новгородского
Государственного Университета, №25, стр.101-106 (2003)), в которой
рассматривается гипотеза о происхождении названия „Кострони“.
Увы, как всегда :-( время нас крепко поджимало, но пяток наших фотографий в
общую интернет-копилку добавить можно:
Сверху: вид на полуразрушенную усадьбу с северо-востока.
Справа: две берёзки над входом как элемент архитектурной композиции.
Вид на полуразрушенную усадьбу с запада. Лиственницы слева –
остатки маленького приусадебного парка, в котором есть даже крохотный пруд
с миниостровом.
К западу-северо-западу от полуразрушенной усадьбы (её краешек
выглядывает в правой части левой фотографии) располагаются остатки конюшен.
Небогатый экстерьер станции Заклинье (снимок сделан с платформы).
Описывать наш маршрут по деревне (и на полях перед ней) особого смысла
нет – всё отлично видно на спутниковом снимке, а вот пару слов о
дальнейшем пути на станцию Заклинье сказать стóит. Во-первых,
на станцию ведёт хотя и нахоженная, но всё же тропа, так что нужно вовремя
свернуть с полевой дороги. Во-вторых, после поля эта тропа входит
в залитые водой лесокусты, где (по крайней мере в начале мая) без резиновых
сапог делать совершенно нечего. Более того, если здесь окажутся сломанными
мостки, то и в болотных сапогах станет очень грустно (есть, правда, шансы, что
этого не случится, так как тропа используется местными жителями).
В-третьих, тропа выводит не прямо на железную дорогу, а на
задворки одинокого домика с огородом. Если этого не знать, то при движении в
обратном направлении тропу можно и не найти (а ещё не понятно, как хозяева,
буде они окажутся дома, отреагируют вход в их огород через запертую на
верёвочку калитку; обойти же огород, по крайней мере с севера, мешает канава).
После выхода на железнодорожное полотно до станции надо пройти около ста
метров в северном направлении.
Станция Заклинье это действительно станция, поскольку здесь есть разъезд на две
колеи (и платформа). Кроме того на станции имеются: недавно покрашенный
запертый дом (явно служебно-железнодорожного назначения) с
запертыми же ставнями и незапертый одноочковый туалет, а также запертый
грузовой контейнер. Расписания движения поездов (и кассы :-) нет.
До прибытия поезда Дно – Оредеж остаётся 17 минут, так
что мы успеваем вскипятить на горелке чайник воды (вода была с собой) и
заварить кофе. Тем временем подтягивается человек десять местных жителей.
Дизель прибывает (как это ни странно) по расписанию. Как я уже писал, по
поводу праздничных дней в поезде четыре вагона и, хотя народу много,
убийственной давки нет.
По GPS пройдено 17.3 км (на что, кстати, ушло восемь с половиной часов).
Погода весь день отличная, солнечно.
